Не военная база, а балаган какой-то.
Заметив, как из рядом стоявшего дома вылетел толстенький мужичок в
штанах хаки и футболке, я понял, что это и есть Вольнов.
Только вызванный начальством человек будет выглядеть подобным
образом, с трудом дыша.
— Р-рад видеть вас в добром здравии, господин! — подбежал он к нам,
мигом поклонившись мужчине, а затем осмотрел меня и детей, пытаясь
отдышаться. — В-всех в трёшку?
— Да, — кивнул он, заслужив мой косой взгляд. — Завтра распределим,
как нужно.
Трёшка? О чём он? И что за распределение?
— Понял! Всё сделаю! — как болванчик, закивал мужчина, а после
улыбнулся и обратился к нам. — Идёмте со мной, дети. Постельки
готовы, а еда согрета! Сейчас накормим вас и спать положим, а
завтра на детскую площадку пойдём!
Заволновавшись от подобного напора незнакомого им человека, ребята
затравленно стали озираться вокруг, видя только окружающих их
военных и меня, к которому сразу же придвинулись ближе.
Мда уж... Надеюсь, других детей они встречали без этого
болвана.
— Идите с ним, — услышали они мой голос, мигом подняв головы и
посмотрев на меня испуганным взглядом.
Продолжая боятся, эти дети, прошедшие через самый настоящий ад не
знали, что им дальше делать. Довериться очередному улыбающемуся
незнакомцу, который может вновь причинить им боль... Или же не
делать этого.
Я и сам не знал, почему решил поверить этому мужчине, который
привез нас на военную базу на краю города. Но, спустя столько
прожитых жизней и перерождений, я научился видеть в глазах людей
искреннее желание помочь. И именно этим желанием полыхали янтарные
глаза воителя, когда он прибыл к горящему приюту.
Подойдя к толстяку, я снял с себя маленькую и испуганную девочку,
передав ему.
— Если с ними что-то случиться, — донёсся до него и бойцов с
воителем мой сухой голос. — Ты умрёшь.
Смотря в мои полные холода синие глаза, мужчина судорожно кивнул,
проглотив несуществующий в горле ком, а бойцы насторожились.
Возможно, сейчас я сделал глупость, угрожая этому человеку. Но
именно так я хотел проверить, как воитель поведёт себя. Отбросит ли
дружелюбие и свою ухмылку, озлобившись? Или же всё поймёт, приняв
мои слова, как нечто больше, чем просто угрозу?
Что ж... Не проверим не узнаем, так?
Проводив взглядом спины детей и толстяка, я повернулся к
улыбающемуся воителю, который не сводил с меня глаз.