Стессель щелкает пальцами: это он так подзывает обслугу, то есть прихлебателей. Те всем гамузом устремляются к нему, но впереди всех, растолкав локтями, оказывается председатель облдумы Никита Воробьев. Он заискивающе и, скрючившись в полупоклоне, ест глазами губернатора.
– Фурычишь что-нибудь? – спрашивает Россель и тычет пальцем в ноутбук.
– Всенепременнейше, Эдгар Эдуардович, – отвечает Воробьев и скрючивается еще замысловатее.
– Ну, так найди! – командует Стессель.
Воробьев быстро-быстро стрекочет клавишами и находит.
– Извольте лицезреть, дорогой наш и незабвенный Эдгар Эдуардович, – говорит Воробьев и, не разгибая спины, пятясь, отступает, но продолжает преданнейше пожирать взглядом губернатора.
С моей стороны экран не виден. Любопытство разбирает: что там? Приподнимаюсь на цыпочки и заглядываю через верх. Понятно: диаграмма, которую вчера показал в своей программе Овнин; для диаграммы взяты данные из моих статей в Интернете. Уж как Овнин меня нашел – одному Богу известно.
– Лжешь, мерзавец! – кричит Стессель на меня, разглядывая диаграмму. – С чего, хрен собачий, взял, что уровень жизни в руководимой мною области неуклонно снижается? Статистики не знаешь, да?
В ответ хихикаю.
– Известно всем: есть ложь, есть большая ложь и есть еще чудовищная ложь, то есть статистика.
Стессель сверлит меня взглядом.
– Ну, не ханурик ли, а?! С кем, чувырло подзаборное, споришь?! – он протягивает в мою сторону огромный кулак, и я замечаю, что ко мне тянется что-то жутко волосатое и когтистое, не человечья рука, а лапа орангутанга. Губернатор привстает и шипит мне в лицо. – Такие, как ты, слизняк, все здесь у меня, понял?! Прикажу, и тебя по стенке размажут. Кто ты и кто я?! Никто мне не указ! Никто!
– А президент? – ехидно, с подначкой спрашиваю я.
– Этот, что ли? – он смотрит куда-то вверх и злорадно ухмыляется. – Да он… мне во всем верит… Ха-ха-ха! Дурачок ваш президент… Развожу его только так.
Я возражаю:
– Это не мой, а твой, Эдгар, президент, – говорю по-свойски, и сам удивляюсь своей смелости. – И вообще: не сверкай на меня своими глазищами – не из пугливых.
– Ты – клеветник! – взвизгивает, как недорезанный поросенок, Стессель и в мою сторону летит слюнявый фонтан. – А с клеветниками знаешь, что полагается делать?
– Не знаю, – все с той же подначкой отвечаю я.