Она быстро сморгнула несколько раз, но перед глазами все плыло. Свет фар рассыпался искрами, искажая восприятие. Если она не затормозит, все разобьются.
Мэри бросила принимать таблетки уже несколько недель назад, но помнила это ощущение. Таблетки искажали истину и делали ее счастливой. Однако нынче вечером ощущения блаженства не было. Только тревога. Тупость. И страшная усталость.
Шины заскользили по гладкому свежему снегу, когда пикап разогнался на последнем повороте. Мэри изо всех сил старалась взять себя в руки, чтобы удержать машину на горной дороге и не полететь навстречу верной смерти.
– Мама! Мама!
– Тсс, дитя. Молись за меня.
Слова ее были неразборчивы. Голова падала.
Не дай ему убить моих детей! Защити моих детей, о Господи!
Свет фар выхватил из снежной пелены лица. Они стояли вдоль дороги в теплых куртках. На головах у них росли рога, сзади торчали хвосты.
– Нет, нет!
Мэри прикусила язык. Она не хотела пугать своих девочек. Галлюцинация была такой реальной, но она знала, что они люди, не демоны. Люди, работающие на дьявола.
Тебе не сбежать из ада.
Блеск металла бросился в глаза. Ворота были закрыты.
Наоми уехала вперед на мотоцикле, чтобы открыть ворота, еще до того, как начался снегопад. Неужели они ее схватили?
Или еще хуже? Неужели Мэри подвергла свою старшую дочь еще более страшной опасности?
И тут она увидела Наоми. Та стояла рядом с дьяволом. Они заодно.
Он обратил ее дочь против нее. Извратил все доброе и превратил в зло.
Страх охватил Мэри, когда в момент просветления до нее дошла правда.
Дьявол победил.
Господь мой, почему Ты оставил меня?
– Ханна, послушай меня!
– В чем дело, мама?
– Не верь ничему, что они будут обо мне говорить, ни единому слову. Я люблю тебя, я буду смотреть на тебя с небес. Позаботься о Саре. Ты – все, что у нее осталось.
– Мама, ворота!
Из последних сил Мэри перенесла ногу с педали газа на тормоз. Пикап заскользил по снегу и врезался в ворота.
Откуда-то издалека послышался крик Ханны.
Плакал ребенок.
Мэри ударилась головой о ветровое стекло. Она не ощутила ничего, кроме глухого удара и теплоты. То, чем опоил ее дьявол, глушило боль.
Или она уже была там, где нет боли.
Где Дух Господень, там свобода.