– Ты должна была сказать мне, прежде чем задавать вопросы Кроули.
– Я пыталась…
– Мы могли получить информацию другим путем. Ситуация и так была напряженной.
– Не из-за меня же. – Почему Ной взъелся на нее? Это не она демонстративно ввалилась в кабинет конгрессмена. – Кроули – классический самовлюбленный властный тип. На нападение отвечает негативно; его надо хвалить, чтобы он чувствовал себя важной персоной, – только так его можно заставить разговаривать.
Она не знала, что Стейн слышал ее слова. Агент закончил разговор и сказал:
– Я разбираюсь в политиках лучше тебя, Кинкейд. И я не намерен с ними нянчиться, когда нутром знаю, что они гнилые, и в популярные психологические игры играть не собираюсь.
– Джош, я понимаю, из какого ты отдела, – сказал Ной, – но сейчас ты играешь наудачу. У тебя нет доказательств. А у нас труп, и допрос Кроули – часть нашего расследования. Мне нужны его показания.
Стейн покачал головой.
– Я понял тебя, Армстронг, но от своего подхода не откажусь. Будем ждать и наблюдать. Он на чем-нибудь да проколется, зуб даю. И тогда мы оба получим то, что хотим: я прижму его за коррупцию, а ты – за убийство.
– Если он виновен, – сказала Люси. Она хотела сказать – он невиновен, но не желала очередного спора ни со Стейном, ни с Ноем.
– Наверняка в чем-нибудь замешан. – Джош глянул на часы. – Сможешь вызвать такси до вашей машины? Мне надо в штаб-квартиру.
И он ушел, не дожидаясь ответа.
Люси пошла за Армстронгом, который быстро двинулся прочь, не обращая внимания на женщину.
– Ной, подожди, – сказала наконец Кинкейд. От жары она вспотела и разозлилась. Агент остановился под деревом на тротуаре.
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Джош Стейн – козел. Он импульсивный и самонадеянный. Но он – мой начальник и твой тоже. – И добавил еле слышно: – Это я виноват.
Он снова пошел прочь, но Люси остановила его.
– Ной, что я такого сделала? – Ее сердце сильно колотилось, и она испугалась, что перегнула палку. – Мне жаль, что я вообще заговорила с конгрессменом, но я держала в голове то, о чем мы говорили раньше, что у Венди Джеймс могла быть другая квартира. И так и оказалось!
– Я собирался вернуться и поговорить с Кроули без Стейна.
– Я не знала. – Кинкейд чувствовала себя дурой, но почему же Ной не намекнул ей о своих планах?
– Я давал тебе много свободы последние пару месяцев, но дальше так продолжаться не может. Это дело слишком сложное и резонансное.