Антинациональный – антинациональный в принципе, то есть, подрывной по отношению к любой национальности – характер католичества в исторической перспективе особенно зримо проявился в судьбе Польши, государственность которой оказалась католичеством подточенной и в результате трёх разделов Польши рухнула. Однако и возникновение протестантизма в Германии и Чехии, распространение его на гугенотов Франции, формирование англиканской церкви как национальной антитезы католичеству, тоже вполне внятно доказывают, что выбор католицизма был бы для Руси катастрофой, особенно – с учётом практически неизбежного агрессивного напора в будущем Золотой Орды. Можно уверенно заявлять, что прагматичный католицизм – в отличие от жертвенного православия, не смог бы выполнить задачу духовного и политического возрождения Руси.
Также цивилизационной катастрофой, но – на другой манер, обернулось бы для Руси принятие магометанства. Оно поставило бы Русь в духовную и военную оппозицию к христианской Европе и сделало бы невозможным полноценное цивилизационное развитие в русле европейского просвещения – как это и случилось с мусульманским Востоком. При этом и союзничества с Золотой Ордой в будущем не получилось бы – очень уж разными были привязанные к осёдлости, к земле и лесу, русские люди и степное «перекати-поле» – дикие всадники-кочевники.
Характерно и вполне исторично свидетельство летописи на сей счёт. Когда послы Владимира детально ознакомились в Камской Булгарии с мусульманской верой, то их отрицательный вердикт был обусловлен не пресловутым запретом пить вино, а тем, что в исламе «нет веселия», и закон оттого «не добр»… Автор большой статьи в коллективном сборнике 1989 года «Как была крещена Русь» Г.Г. Порошин резонно резюмирует: «Речь, вероятно, о той жёсткой предопределённости бытия, которую проповедовал ислам. Такое миропонимание не оставляло места свободе человека, места “веселию” (то есть – жизнерадостному и жизнеутверждающему началу. – С.К.). Ислам, таким образом, отвергается за отсутствие в нём оптимизма, гуманистического идеала».
Об иудействе, как возможной общерусской вере, иудействе, принципиально враждебном объединению народов и государственной централизации, вообще нет смысла говорить.
Православие же с его обращённостью к внутреннему миру человека быстро было принято русской душой, и его государственно образующее и скрепляющее значение оказалось для Руси счастливым вариантом, обеспечившим нам великие исторические перспективы…