Их взаимные отношения пока так и не
пересекли запретной грани, но подошли к ней вплотную. Девушка брата
уже совершенно не стеснялась, и жизнь в одной комнате не обременяла
её нисколько. Чарльз отлично осознавал своё запретное влечение к
сестре, однако оно не было непреодолимым. Да и позволь он себе
слишком многое — именно в этот момент их застукают, просто по
закону подлости. С этим законом наследник сталкивался настолько
часто, что не мог его игнорировать.
— Забудь об этом! — не громко, но
твёрдо произнёс Чарльз. — Твоих навыков не хватит, чтобы
справляться с боевыми ранами. Ты будешь только мешаться.
Афина качнула головой, отчего чёлка,
которую она так старательно зачёсывала, вновь упала на
глаза.
— Но я не могу оставаться в стороне,
когда там такое! — возмутилась девушка. — Я могу исцелять раны! А
лекарь здесь всего один!
Парень терпеливо вздохнул.
— Ты слышала, о чём я тебе говорил? Ты
никогда не лечила огнестрельных ранений. Не видела
крови.
— Видела! — возразила
одарённая.
— Столько — нет. Ты понимаешь, что к
тебе едва живые куски мяса приносить будут? Целителей обучают.
Готовят. Не просто учат исцелять раны. Их натаскивают, чтобы не
сходить с ума, когда у тебя на руках умирает девять раненных из
десяти! — начал злиться Чарльз.
Афина насупилась, совсем как ребёнок,
которому не разрешили лечь спать на час позднее.
— Ты всё врёшь! Не может такого быть!
Зачем нужен лекарь, если всё равно все умирают?
Парень поморщился.
— Ещё раз говорю — у тебя нет навыков!
— упрямо повторил он.
— Повторяй сколько хочешь! — не менее
упрямо ответила Афина. — Я пойду и буду лечить солдат, которые нас
защищают! Это мой долг!
На счёт долга Чарльз был согласен. Да,
Като всё сказал верно. Большинство дворян на их с Афиной месте
засели бы в комнате и не покидали её до самого конца, победы или
поражения. Афина была не такой. Её воодушевил пример брата.
Мотивировал найти себе дело, которым она сможет приносить пользу.
Но была одна загвоздка: Афине не хватало терпения. Все начинания
она, в конце концов, забросила. Так было и с
целительством.
— Когда тебе принесут солдата, кость
которого раздроблена пролетевшей насквозь пулей, что ты
сделаешь?
Афина осеклась. Они оба знали ответ:
ничего. Девочка успела освоиться с исцелением мелких царапин и
синяков. Но когда наставница принесла ей раненую кошку, тогда ещё
совсем девочка скривилась от омерзения и отказалась продолжать
занятия.