Солдаты разразились одобрительным смехом, все тут же
наперебой начали клясться, что что-то такое говорили и про Его
Величество Конрада, и про генерала Хорвера, и лично про хлыща
адъютанта.
И только страж и комендант не разделяли общего веселья.
Слова про армию, которая всё здесь сравняет, были вовсе не пустым
бахвальством. И подходивший обоз с пушками, постепенно
разворачивающийся за спинами отрядов, это подтверждал. Даже
издалека было понятно, что орудий там не меньше нескольких
десятков.
— Сегодня атаки не будет, — заключил комендант. — Может
быть, пожалуют ночью. Визит вежливости, так сказать. Но пока вряд
ли пойдут.
— Они не знают, сколько нас здесь. Могут и попробовать, —
возразил Франсуа.
— Пушки они не могут не увидеть, — отмахнулся Хейс. — Не
дураки же они, грудью на пушки идти?
Адъютант добрался до своей армии. Офицеры внимательно
наблюдали за ним, боясь упустить одинокую фигуру на фоне сотен и
тысяч людей. Но пока солдаты лоялистов стояли на месте, ровными
рядами, как на параде, одинокая фигурка, скачущая в проходах между
ротами, была заметна даже обычному взгляду.
Вот Грейвуд вернулся в группу ярко разодетых всадников.
Наступила тревожная пауза. Пусть каждый на стене был уверен, что
вот так с марша бросаться на штурм — это самое глупое решение,
которое может посетить головы лоялистов, у тех могли быть свои
резоны и своё понимание ситуации. Кто знает? Нельзя было исключать,
что генералу поставили жёсткие временные рамки, и он не мог
затевать полномасштабную осаду, даже если хотел.
Над армией лоялистов раздались сигналы горнов. От группы
ярких всадников отделились одиночки, спешащие, похоже, к своим
отрядам. Армия покачнулась, словно великан, каждое движение
которого имело чудовищную инерцию. Защитники форта знали, что
сейчас происходит там, вдалеке. Знали, как офицеры отдают привычные
команды. Как после команды «становись» солдаты в шеренгах
приводятся в порядок и единообразие, всё внимание устремляя на
командира. Как по команде «равняйсь» сливаются в единый, цельный
механизм. И наконец с командой «смирно» люди обращаются живым
орудием войны, устремляющим свой помутнённый алым взгляд на врагов,
которых нужно уничтожить.
Застучал первый барабан, задающий ритм всем остальным. Его
начали подхватывать один за другим ротные барабанщики. Пять отрядов
начали шаг, сначала на месте, чтобы поймать общий ритм. А затем
первый из отрядов, ближайший к началу подъёма, сдвинулся с
места.