Вяло накалывая на вилку то мясо, то овощи, Вика медленно пережевывала пищу и искала повод поскорей смотаться из этой «веселой» компании.
Наконец, отказавшись от чересчур калорийного десерта, она встала из-за стола и быстрым шагом направилась к себе в комнату. На этот раз никто ее не сопровождал.
Лианы встретили хозяйку радостным шелестом листьев. Вика погладила питомцев, уселась на постель, уставилась в стену напротив. На нее напала тоска. Ничего не хотелось. Эльфы опротивели до зубовного скрежета. Этакие высокомерные сволочи, снобы, заботящиеся только о самих себе. Остальные пусть вымрут, а вот они, высшая раса, останутся белыми и пушистыми! «Зачем я вообще сюда попала? – с горечью подумала Вика. – Вразумлять этих идиотов? Так бесполезно. Они пока не начнут вымирать, мозг не включат. И почему, вашу дивизию, именно я?! Чем я заслужила такую подлянку от судьбы?!»
Богиня молчала. Видно, стенания жрицы ее интересовали мало.
Душ успокоения не принес. Была бы возможность, Вика с удовольствием полежала бы в ванной. Но такая роскошь в этом мире не существовала.
Ночью Вике приснился кошмар: ее родные хоронили пустой гроб и плакали на ее могиле. Проснулась Вика в истерике. Слезы текли без остановки по лицу, тело сотрясалось в рыданиях, хотелось выть, как раненому волку. Но максимум, что она себе позволила, - это поскулить, пугая лианы.
- Уроды, - с трудом успокоившись, прошипела Вика, - чтоб вам всем ваши страхи приснились!
В этот раз она желала откровенно и от души – слишком отвратительным было настроение. Думать о самовлюбленных эльфах и их чувствах она в данный момент отказывалась.
Альберт метался по постели и стонал во сне. Кошмар напал на него внезапно: еще секунду назад принц наслаждался ароматами лесных цветов и трав, а в следующее мгновение мчался по темным катакомбам, преследуемый толпой любовниц с оравшими свертками на руках. «Бежать, бежать во что бы то ни стало, - пульсировала в голове мысль, - если они догонят…» Что случится в таком случае, Альберт не знал, но от такой возможности по телу пробегали стада мурашек.
Промучившись до утра, он проснулся не выспавшимся и злым. Не стоило даже гадать, откуда появилась такая «милость»: жрице в очередной раз что-то не понравилось. А значит, ночью «радовались жизни» все придворные.