Маша ещё будто возжелала позлить меня. Оплела плечи Макса руками, опустила подбородок на правое, даже порядок на Максовой кудрявой голове пыталась навести. Зелёные глаза друга сверкнули дьявольским блеском и бездной иронии. Он ведь тоже прекрасно понимал, для кого и почему весь этот спектакль.
Я сделал вид, что мне всё равно, и отвернулся. Хотя почему сделал? Мне действительно было фиолетово. Мысли оказались заняты другим… то есть другой. Где она? Куда ушла? Почему не вернулась? Миллион вопросов, словом.
Профессор Карпович так на лекцию и не явился, что было, в общем-то, полнейшим нонсенсом. Особо обнаглевшие студенты стали разбредаться из аудитории, а за полчаса до перерыва и мы свалили, чтобы дойти до «Деревяшки» и накачаться кофеином. Только там нас поджидал сюрприз.
«Боже, это точно Раф?»
Именно эта мысль крутилась в голове, потому что парень, который загнал и зажал меня в тёмном пустом лекционном зале, почти ничем не отличался от Рафа, с которым я познакомилась год назад. То есть, визуально не отличался. А поведение… ну, поведение, мягко говоря, было каким-то нетипичным.
Интересно, он играл? А если играл, то когда? Сейчас? Или год назад?
Его образ, который я держала в голове на протяжении долгих месяцев, как-то помогал двигаться вперёд и согревал тёплыми воспоминаниями.
Сейчас же меня будто ледяной водой окатили.
Раф за тот головокружительный короткий период, который мы провели вместе, всегда проявлял учтивость, заботу и внимание, а тут без всякого стеснения облапал, ещё и предложил, как он выразился, «дать» прямо здесь и сейчас, если хочу, чтобы он отстал.
А тот спектакль, который он учинил перед всей группой, нет, перед потоком! Вот, блин…
Я прижала холодные ладони к пылающим щекам. Ужасно. Теперь обо мне начнут шептаться. Не хотелось быть объектом сплетен. И объектом внимания Рафаэля уж тем более.
Господи, какой он гадкий стал. В нём сейчас заключалось всё то, что я терпеть в парнях не могла. Гигантское самомнение, гипертрофированная уверенность в собственной неотразимости, грязный язык, желание высмеять и унизить публично.
И вместе с тем сердце предательски сжалось. Сладко так и тоскливо. Потому что год – это слишком мало, чтобы стереть человека из памяти, из мыслей, из фантазий. А фантазий я позволяла себе очень много. Чем ещё заниматься, когда остаёшься один на один с собой долгое время? Вспоминать, да мечтать.