Но я не могу.
Слова сказаны.
Я клялся Эми, что никогда не буду считать ее «странной».
Я был единственным на корабле, кто не оскорблял ее.
Был.
Эми откидывает голову, как будто слова ударили ее по щеке. Разворачивается на пятках и бросается в учебный центр – к гравтрубе, которая унесет ее от меня.
– Эми! – кричу я, кидаясь за ней. Она уворачивается, так что волосы падают ей на лицо, и пересекает порог. Я хватаю ее за локоть, разворачиваю и тяну обратно в Большой зал. Она вырывается, но по крайней мере не убегает.
– Прости меня, – начинаю торопливо. – Я не всерьез. Прости, прости, прости. – Снова тянусь к Эми, но она дергается, и я сразу опускаю руку.
Она не смотрит мне в глаза.
– Ты прав, – произносит она наконец, подняв взгляд на искусственные звезды и часто моргая.
– Нет, не прав, прости, ты не странная, это глупость.
Она качает головой.
– Я не о том. Ты прав, что… я боюсь, – шепчет она и вертит вай-ком на запястье, оставляя красный след.
Я и раньше видел, как она задумывается и замолкает. Бывало, что мы разговаривали и вдруг Эми выпадала из реальности, уходила в себя на несколько секунд, а потом возвращалась к разговору. Я всегда думал, что это из-за меня – что она вспомнила о моем предательстве или что-то, что я сказал, напомнило ей о прошлом, которое она потеряла. Теперь мне начинает казаться, что тут может быть замешано что-то иное.
– Что случилось? – спрашиваю я тихо. Злость испарилась, уступив место беспокойству.
От этого вопроса она подскакивает на месте.
– Тебя кто-то обидел? – продолжаю я. – Или угрожал?
Делаю шаг. Мне хочется коснуться, взять ее ладони в свои, притянуть ее к себе. Но она холодна как лед.
И что я должна ему сказать? Что мне все еще снятся кошмары о чем-то, что случилось три месяца назад? Это же тупость. Если уж говорить, то говорить нужно было тогда. Но тогда важнее было другое – Харли и Старейшина умерли, мы поймали Ориона, отказались от фидуса. Больше двух тысяч человек ждут, что Старший решит их проблемы. Как я повешу на него еще одну? Ему единственному я бы рассказала… но я не могу. Не могу. Не потому что прошло три месяца, не потому что у него много забот с кораблем. Не потому что я боюсь, что он не поверит.
Просто когда это случилось, меня спас не он.
И если он не мог спасти меня тогда, то как спасет сейчас?