— Что будем делать, Пет?
— Как что, отправляй согласие! – откликнулась тётя Петуния и для
верности взъерошила племяннику волосы.
— А как же эти?
— А что эти? Ты племянника слышал, дорогой, он спит и видит себя
на службе Её Величества, как мы можем встать на пути к столь
благородной и без сомнения похвальной цели?
— Собирай вещи, Поттер, я сегодня же позвоню и сообщу о нашем
согласии, так что завтра с утра выезжаем.
Услышав слова дяди, Гарри просиял, но быстро взял себя в руки и
строго по-военному отчеканил:
— Так точно, сэр, есть собирать вещи, — и немного стушевавшись
добавил, — А можно я свои, ну эти, в чулане оставлю?
— Можно, — ухмыльнувшись в усы, отозвался дядя Вернон и покинул
лестничный пролёт, что-то напевая себе под нос.
Вернувшись в комнату, Гарри порадовался тому, что так
предусмотрительно уже написал все заданные на лето эссе. Он достал
лист бумаги и написал Невиллу ответ, в котором рассказал, что лето
проведёт в лагере и что вернётся аккурат за неделю до начала учёбы,
так что если они хотят идти за покупками вместе, то дату необходимо
устанавливать на последнюю неделю августа. Дописав, Гарри занялся
сбором вещей и выгрузкой волшебного хлама в принесённую несколькими
минутами ранее тётей Петунией коробку. После чего иначе как
торжественным маршем его шествие к чулану Дурсли назвать не смогли.
Заперев свои магические принадлежности, мальчик улыбнулся тёте и
доложил, что всё собрал и готов к завтрашней поездке.
За время его сборов Дурсли устроили небольшой семейный совет, на
котором постановили, что рвение мальчика быть нормальным и
уважаемым членом общества надо поощрить и, так как за год он
вытянулся на пару дюймов, то в качестве поощрения подойдёт покупка
новой одежды. О чем улыбающемуся Гарри и сообщила тётя Петуния,
когда он сообщил что уже всё собрал.
На следующий день ровно в восемь Гарри устроился на заднем
сиденье машины дяди Вернона, а через пять часов тридцать минут уже
забирал свой чемодан из багажника. На пороге его встретил такой
родной офицер-воспитатель Ласски и, если бы не многолетняя выучка,
мальчик бросился бы обниматься. Но совершено неуместный порыв был
удушен, и Гарри, попрощавшись с дядей и поблагодарив за заботу,
скрылся в дверях такого родного кадетского корпуса. «Наконец-то, я
дома» — пронеслось в мыслях, пока Гарри следовал за
офицером-воспитателем. А далее потянулись уже привычные будни.
Правда, теперь было больше занятий на улице, а ещё тир, и им дали
попробовать себя в роли снайпера. И Гарри понял, что окончательно
нашёл себя.