- Чему? - воскликнула удивленно. За те три месяца что находилась в свите дочери Джессики Торн я уяснила, что дети великих мира сего не делают ничего кроме того как все время развлекаются, отдыхают и дебоширят. Особо озабоченные еще трахаются налево и направо, как это делала Дария Торн. Для нее последнее занятие являлось самым любимым и желанным. Если многие лины нашего общества искали связи с лицами противоположного пола только для того, чтобы воспроизвести себе подобных, то Дарии мужчины были нужны лишь для удовлетворения своих низменных потребностей. Девушку интересовали мужчины не как отцы ее будущих детей, а как партнеры для получения удовольствия.
Она и мне неоднократно предлагала присоединиться к своим оргиям, считая, что в них нет ничего зазорного и противоестественного природе линов. В отличие от нее я так не считала. А потому постоянно отказывалась от любезных предложений, предпочитая стоять в сторонке.
- Какая разница чему учиться, главное, что Амос далеко от Триалии, - легкомысленно отмахнулась Дара Торн.
- Не так-то и далеко, - проворчала, - раз до Амоса летают космические челноки.
- Зато там я буду далеко от вездесущего ока илины Торн и всех остальных клуш, возомнивших себя умнее остальных, решивших что могут повелевать не только линами, но и мной, - повела плечами зеленоглазая брюнетка. Дару можно было бы назвать красивой, не будь на ее лице печати порока. В чем она выражалась сложно объяснить. Вроде бы в отдельно взятых чертах лица: густых четко очерченных бровях, миндалевидных глазах, пухлых губах ее не наблюдалось. Однако, глядя на девушку, можно было сразу же понять, такая себе ни в чем не отказывает, для нее нет ничего запретного или невозможного. Даре позволено если не все, то почти все.
- Так что мы … ты будешь делать на Амосе, - я осеклась, помня свое место. Для окружающих линов я была подружкой Дары, без которой она не могла жить. Или я без нее. Как хвостик я везде следовала за девушкой. Куда она, туда и я.
Одним из условий договора с илиной Торн, матерью Дары, было соблюдение конфиденциальности. Я никому и никогда не должна была говорить кем на самом деле являюсь и для чего нанята на службу. Не знаю каким образом и как Джес уговорила дочь хранить тайну, но та в присутствии посторонних линов ни разу даже не обмолвилась о моем положении при ней, даже не смотря на состояние опьянения, в котором частенько пребывала.