Когда вернулись после установки четвёртого портала, Пётр отдал
свои комнаты двум молодым парам, а сам переселился к Лене,
отгородил часть спальни гобеленом и поставил туда свою кровать.
Гобелен стал последним бастионом, на котором держалась крепость
Корнеева, и держаться ей осталось недолго. Сразу по прибытии Лена
хотела идти на Землю для разговора с родителями, но Фотий и Макарус
уговорили её задержаться. Сегодня она раскрутилась со всем
первоочередным, послала к чёрту всё второстепенное и сейчас
смотрела свои вещи, подбирая, что из них наденет домой.
– Там начало декабря, а у меня нет ни одной зимней вещи, кроме
свитера, – жаловалась она Петру. – Можно, конечно, надеть старое
пальто, которое висит на даче, и платок, но на кого я тогда буду
похожа?
– Это мой промах, – сказал Пётр. – Здесь зимняя одежда не нужна,
а с Земли ничего не взял, потому что не собирался возвращаться в
ближайшие несколько лет. Надо поспрашивать семейных. Они натянули
много одежды, может, что-нибудь и найдёшь. Главное,
чтобы не простудилась.
– Маг может согреть себя сам, поэтому мне не грозит простуда,
надо нормально выглядеть. Как ты посмотрел бы на девушку в летнем
прикиде, которая бодро шагает в двадцатиградусный мороз?
– Как на последовательницу Иванова. Раздеваться до трусов для
дамы будет перебором, а вот в мини – в самый раз.
– Тебе всё шутки! – обиделась она. – Пойду к Фатееву. У него
дочь на два года младше, может, есть что-нибудь
купленное на вырост.
После беготни и примерок Лену совместными усилиями одели в
короткую, но приличную шубку из искусственного меха и мужскую
собачью шапку. Осенние сапоги у неё были. На прощание она
поцеловала Петра и исчезла в портале.
В сарае было пусто, холодно и темно. Лишь слабо мерцали
прикрытые брезентом накопители. Раньше Лавровы, как и другие
садоводы, запирали сарай снаружи на висячий замок. С тех пор как в
нём прописался портал, инвентарь перекочевал на крытую
веранду их маленького дачного домика, а навесной замок сменился
врезным, который можно было открыть изнутри. Ключ для этого лежал
на полке под закрытым сейчас ставнями окном. Второй ключ находился
снаружи в укромном месте. Лена достала магнитный фонарик и качнула
его взад-вперёд. Слабый луч пробежал по стене в сторону окна и
уткнулся в полку. Взяв ключ, она подсветила замочную скважину и
открыла дверь. Хорошо, что сейчас не ночь, где-то часов пять
вечера. На улице лежал недавно выпавший снег. Лена положила в сумку
один из накопителей, вернула ключ на полку и, отыскав второй,
закрыла им дверь снаружи. Потом пришлось потоптаться по дорожке от
сарая к дому и оттуда к калитке, после чего она перелезла через
калитку и быстро пошла к автобусной остановке. Каждый раз
возвращению домой с Алкены сопутствовал лёгкий мандраж. Сейчас у
неё был серьёзный повод для волнения. За отца беспокоилась мало. Он
жил рассудком и мог догадываться, что за её дружеским отношением к
Корнееву скрывалось что-то ещё. А вот мама... Как и многие женщины,
она жила в первую очередь эмоциями, во вторую – так называемым
здравым смыслом, и только когда в спорах не помогало ни первое, ни
второе, использовала рассудок.