Я хотел было броситься на главаря этой шайки и хорошенько
отмутузить его, но тут в двери заскрежетали ключи и в камеру
вбежали вооруженные охранники этого учреждения.
— Мартынов, на выход, — сказал мне офицер. — И без фокусов у
меня!
Выведя меня из камеры, где трое противников лежали на полу, не в
силах подняться, конвоиры отвели меня обратно к майору. Он теперь
выглядел все таким же усталым, но довольным. Не успел я спросить,
что происходит, как дверь его кабинета открылась и к нам вошел
высокий тип, мой высокопоставленный партийный функционер, сосед по
даче.
— Скажите пожалуйста, Вячеслав Романович, именно этого человека
вы видели в коттедже, незадолго до убийства? — торжествующе спросил
у него майор, указывая на меня.
Вот какая засада, а все
мои предположения, получается, были тычком пальцем в
небо.
Милиционеры фантастически быстро нашли тело Ласки и сразу
повязали меня. В этом и заключалась их сноровка и желание расколоть
меня, в том числе с помощью сокамерников. Причем истинные причины
этой удивительной быстроты выяснились как раз во время опроса
Вячеслава Романовича Долгина, того самого длинноногого
высокопоставленного чиновника из обкома. Когда майор спросил его,
меня ли он видел в коттедже, партийный функционер сначала сделал
вид, будто не расслышал вопроса.
Тяжело отдуваясь, он прошел на середину комнаты, заставленной
столами и стульями, а затем уселся на один из них, выдвинув его
из-за стола. Затем вытащил из кармана платок и вытер вспотевший
лоб.
— Конечно, конечно, присаживайтесь, — сказал майор гостеприимно.
— Чаю не желаете, Вячеслав Романович?
Сначала я думал, что он издевается, но нет, майор спрашивал
вполне искренне. Рыбы такого крупного размера, как Долгин, не часто
заплывали к ним в отделение, разве что в составе свиты секретаря ЦК
обкома или с министром внутренних дел, например, какой-нибудь
союзной республики. Поэтому к ним следовало относиться с надлежащим
почтением.
— А где полковник Раков? — скрипуче спросил Долгин, отказавшись
от чая. — Я что-то его не вижу.
— Он скоро будет, не беспокойтесь, — заверил майор. — Мы
осознаем, что эта процедура для вас нежелательна, Вячеслав
Романович, но, тем не менее, прописи отнестись с пониманием, не
сердитесь.
— Да как же тут не сердиться, когда у меня прервали законный
трудовой отпуск и привезли сюда, в этот питомник, чтобы якшаться с
какими-то уголовниками! — раздраженно сказал Долгин. — Я работаю
без перерыва и отдыха на благо нашей социалистической родины, по
двадцать четыре часа в сутки, без сна и еды, а стоит хоть раз
вырваться с друзьями на дачу, как тут же происходит такое
недоразумение!