— Мразь, какая же ты мразь, — приговаривал он, видимо, забыв от
боли о своем правиле придерживаться политики молчания.
Впрочем, далеко отползти от меня он все равно не мог и вскоре,
чуть оправившись, напал на меня с новой силой. Все-таки надо
признать, что на самом деле он был чудовищно силен и тем самым
выгодно отличался от большинства моих противников. Я с трудом
сдерживал его напор, даже с учетом всех рекомендаций Волгина.
Озверев от бешенства, Лодочник не обращал внимания на боль и бил
меня кулаками, причем со своими длинными ручищами он имел явное
преимущество, обволакивая меня своими конечностями в тесном
пространстве кабины.
После серии интенсивного обмена ударов дверца грузовика не
выдержала нашего натиска и раскрылась. Для меня это случилось в
самый неподходящий момент, как раз, когда Лодочник прижал меня
одной рукой к себе, а второй колотил своим громадным кулаком, будто
сваи забивал. От его ударов я немного потерялся в пространстве,
затем услышал стук и лязг открываемой дверцы и почувствовал, что
сзади больше нет надежной опоры и я проваливаюсь куда-то спиной
назад. Лодочник не хотел меня отпускать и свалился вместе со
мной.
— Убью, сука, — приговаривал он, продолжая колотить меня даже во
время падения.
К счастью для меня, оба мы упали боком на землю. Если бы ему
повезло больше и он очутился сверху меня, скорее всего, он забил бы
меня до полусмерти, а затем задушил. Но нет, мы свалились на землю
на обочине дороги и пару мгновений приходили в себя после падения.
Мне удалось очнуться на доли секунды раньше и я тут же
воспользовался этим.
Взобравшись на противника, пока он осоловело вращал глазными
яблоками в разные стороны, я снова оглушил его ударом по ушам, а
затем принялся молотить локтями по его лицу. Я поставил руку
вертикально вверх, согнув ее, тут же поднимал локоть и с силой
опускал его на голову противника. Чисто с технической точки зрения
это очень жестокие удары, недаром они запрещены в смешанных
единоборствах. Если так бить голову обычного человека, при удачном
ударе можно сломать ему кости лица.
Вскоре после очередного удара я и впрямь услышал хруст его
костей, локоть даже ощутимо провалился после удара вглубь его лица,
в районе щеки. Рычание Лодочника превратилось в жалобный скулеж.
Все его лицо теперь представляло из себя окровавленную маску. Я на
мгновение прекратил бить, но тут он схватил меня за горло одной
рукой, а второй поцарапал шею, совсем, как дикий зверь. Тогда я
продолжил бить его локтями и остановился только тогда, когда он
потерял сознание и его руки бессильно повалились на землю. В запале
я хотел продолжать избиение, но вовремя остановился. Хватит уже
смертей вокруг меня.