– Еще и Вовчик есть, – пролепетала по инерции она и встрепенулась: – Погоди… Ты сказал «убитых»? Почему ты так решил?
Страх, от которого она так тщательно старалась избавиться по дороге в офис, вернулся вновь, окатив ее холодом.
– Подозрительно выглядят эти суициды. Мотивы самоубийства у этих девушек как таковые отсутствуют. Все версии проверены.
– Лихо, – присвистнула Ада и нервно усмехнулась: – Когда успели?
– Успели, – отрезал Сергей, – мы собрали уже готовую информацию. Если не самоубийства, то – несчастные случаи. Но череда таких «несчастных случаев» заставляет призадуматься… Мои люди сейчас проверяют, не вступали ли твои знакомые в какую‑нибудь секту, не получали ли перед гибелью материальные ценности, ну и так далее. Так вот, Ада, повторяю вопрос: во что ты вляпалась?
– Ни во что, – слабым голосом произнесла она. Если себя еще можно было убедить в том, что Вовчик либо выдумал все, либо сгустил краски, то слова Писаренкова, которому Ада верила на сто процентов, хмурая галочка меж его бровей, слишком серьезный, даже суровый тон, каким он разговаривал с ней, окончательно убедили в том, что дело – табак. Не стоит отмахиваться от предупреждений. Лучшее доказательство нависшей угрозы – видимое беспокойство непробиваемого Писаренкова.
– В секту я не вступала, никаких особых ценностей в последнее время не получала…
– Ок, – кивнул немногословный Сергей, – как бы там ни было, будь чрезвычайно осторожна. Особенно с незнакомыми или внезапно появившимися из прошлого людьми. Мотивы могут быть любыми: от наживы до мести.
– Сереж… – перебила его Ада. – Там во дворе остался один странный человек, который меня преследует второй день.
– Где? – мгновенно подобрался Писаренков. – Погоди, посиди тут. Я сейчас.
Он вышел, но уже через пару минут вернулся назад.
– Никого там нет.
– Значит, ушел, – вздохнула Ада с облегчением.
– Что за человек?
– Даже не знаю, как тебе сказать… Я его за городского сумасшедшего приняла.
Она рассказала Сергею о «фрике».
– Ясно. Возьму на заметку. Как я уже сказал, ты должна быть осторожна. Кстати, сегодня с утра мне Борис звонил.
– Борис? – встрепенулась Ада. С языка чуть было не сорвалось сожаление о том, что позвонил он не ей.