- Только у меня бумаги нет, - спохватился я.
- Ой, непременно найдем! Где-то у меня был вполне пригодный
черновик… - Засуетился дядя Сема, выдвигая один ящик за другим из
письменного стола.
- Сема, не жлобься, у тебя под такой случай есть замечательный
листок чистой бумаги!
- Я хотел писать на нем завещание!
- А я итак знаю, что там никому и ничего! – Сварливо ответил ему
Йосим Геннадьевич. – Потому что у тебя ничего нет!
- Да можно и на черновике, - попытался вмешаться я.
- Не слушайте старых дураков, Леша. Семен Ааронович просто
кривляется. Вот, примерьте, наконец, костюм. Я в нем с моей
Сонечкой бракосочетался.
- Не надо, дядя Йося.
- Бери. – Упрямо отвел мою руку. - Идите, переодевайтесь. А мы
быстро тут все сладим.
- А как же данные продиктовать…
- Ой, что бы мы о вас не знали! – Отмахнулся дядя Сема. –
Алексей Петров, семнадцать лет, из свободных граждан, образование
домашнее, под судом не состоял. А все комплименты мы сами
напишем!
- Спасибо, - помялся я с ноги на ноги и пошел в соседнюю
комнату.
Тем более что старики нашли-таки откуда-то шариковую ручку,
чистый белый лист «а четыре» и полностью сосредоточились над
ним.
В соседей комнате не было ничего – окно да чугунная батарея под
ним. Зато подоконник стоял чистый, без крупицы пыли – туда-то я
положил пиджак, пока скидывал ботинки и надевал поверх своих джинс
штаны. Да, тесновато, зато ремень не нужен – те же джинсы давно
держались, подвязанные веревкой. С едой в последние недели как-то
сильно не очень… Потом и пиджак тоже накинул поверх кофты –
нормально, цвет подходящий.
Я огладил костюм – вроде неплохо. Только средством против моли
пахнет. Ничего, выветрится - идти полгорода…
- Как влитой. – Вздохнул Йосим Геннадьевич, обернувшись, стоило
мне вернуться и привлечь к себе внимание вежливым
покашливанием.
- Йося, прямо как ты в молодости! – Растрогался Семен
Ааронович.
Дядя Йося вдруг засуетился, вновь зашумел ящиками стола, пока не
достал оттуда осколок зеркала размером с ладонь.
- Да ты сам глянь, - постарался показать он мне мое
отражение.
Я посмотрел на худого молодого парня с высоким лбом, усталыми
глазами и остро очерченными скулами - видимо, Йосим Геннадьевич
тоже плохо ел в молодости… Но костюм действительно мне шел,
добавляя солидности.
Зеркало случайно наклонилось так, что стало видно только мое
лицо и небо за окном. И как-то сердце прихватило. Словно стою в
родном городе, и мы никуда еще не провалились. Словно первое
сентября, и кофта под пиджак на парадную линейку, и родители
рядом…