Смесь старых поверий, суеверий, технологий и настоящего
колдовства – вот что такое Тесс, в котором я живу. Никто уже не
понимает, где кончаются байки и начинается правда, и чем мертвяк
отличается от зомби. Все по старой памяти боятся укусов, сглаза,
наговоров и потерять душу. Беда в том, что часть страхов далеко не
на пустом месте возникла – и попробуй в таких условиях объяснить,
что остальное-то верная чушь. Что нет проблем, даже если мертвая
крыса цапнет за ногу – не больше, чем если рванет зубами
бультерьер. Что злоба мертвеца – она не к человеку, а ко всему
живому вообще, и что никто за человеком охотиться не станет –
мертвец идет на любую жизнь, чтобы ее прекратить. Но никак нельзя
молиться всему, что приносят в своих речах заморские торговцы – к
беде это приведет, иногда очень большой... Что до колдовства над
волосами – оно точно осталось на земле, да и там - в арсенале
нечистых на руку экстрасенсов. Иначе бы все лучшие люди города
ходили бы лысыми – вот уж у кого врагов хватает…
Из дома мы вышли почти одновременно – то ли недавний завтрак
привел их в столь бодрое расположение духа, то ли азарт и желание
деятельности – но старичков пришлось буквально догонять. А там уже,
понятно, отпускать Семена Аароновича одного:
- Дядя Сема, если вы в магазин, купите, пожалуйста, пряников, -
задержался я на секунду и вручил ему еще одну медную, а там и
побежал за дядей Йосей.
Потому что разница между «потратил все деньги на квартиру» и
«потратил все деньги на квартиру и купил пряники» может спасти
жизнь!
Помощь дяде Йосе понадобилась метров через сто – для начала он
замедлил шаг, вежливо отведя мою руку в сторону. Потом нехотя
оперся на подставленный локоть, а через треть пути приходилось
делать паузы, восстанавливая силы на скамейке. Ближе к промзоне
остановки стали все дольше, а после моста, разделяющего районы, к
обычной усталости Йосима Геннадьевича будто бы стала примешиваться
робость и непонимание, где он находится. Заросший бараками квартал
давил на него, резкие окрики рабочих заставляли дергаться и жаться
ближе ко мне, а на эдакую пизанскую башню из дерева, опасно
наклонившуюся над дорогой, он и вовсе смотрел, несколько раз
протерев глаза. Одним краем деревянная постройка крепилась к
бывшему заводскому цеху, и только поэтому не падала – я уже давно
проходил мимо, не обращая на нее внимание. Да и не
достопримечательность вовсе – тут такого добра много.