– Все равно мой чайник лучше твоего! – весело заявила жена, держа меня за руку и толкая бедром в бедро.
– Это чем же? Идиотскими цветочками? – парировал я.
– Всем! Я промокла! А ты похож… – замолчала подленько.
– На кого?! – метнул на нее взгляд. Волосы взъерошил ветер. На носу повисла дождевая капелька. Глаза шаловливо сверкают. Мокрое платье облепило тело, выставляя все округлости напоказ. Я обнял ее за талию и прижал к себе, пытаясь отодрать подол от бедер и одновременно оглядываясь вокруг, не видит ли ее кто, – Ну? На кого?
– На мокрого павлина, – выдала и уткнулась носиком мне в плечо, обняла за шею рукой, в которой держала чайник, и я почувствовал спиной приятный холод.
– Да ты тоже… цыпленок лохматый… – я чуть запнулся, выбирая слово поаккуратнее, чтобы вновь не навлечь на себя гнев.
– Что ты там делаешь? – она, видимо, почуяла, как отстает от кожи не без моей помощи мокрая ткань.
– Ничего, – обнял ее обеими руками, и она, чуть пискнув, подалась вбок, отстраняясь от моего чайника, – Холодно?
– Да… Егор… – и указала куда-то за мою спину.
Я обернулся. Кто-то пришпилил на ствол дерева объявление о наборе мальчиков в школу «ХК Уралец». Сине-красные буквы и картинка, изображающая двух маленьких хоккеистов.
– Когда ты играешь в хоккей, ты про меня забываешь, – погрустнела и шмыгнула носиком.
– А когда я с тобой, забываю про хоккей… – специально произнес это еле слышно, чтоб кое-как можно было разобрать сквозь шум дождя. Но она поняла.
– Это дурацкая работа, Егор! Если бы ты просто играл зимой, вечером, два часа в день… а то… Я не вижу тебя…
– Это больше, чем работа, – отозвался я как-то отрешенно. Почему-то когда она начинала этот разговор, между нами включалось непонимание, – Давай не будем…
Наташка вздохнула громко, как только могла, и повернулась ко мне спиной. Даже не ко мне – к объявлению. Чайники звонко ударились друг о друга. Мы, наверно, странно выглядели со стороны.
– Я боюсь твоих синяков, рубцов, шрамов. Не тех, что есть, а тех, что будут… – объяснила.
– А разве они не украшают твоего любимого мужчину? – попытался пошутить я.
– А разве они не треплют нервы твоей любимой женщине? – тихонько раздалось в ответ.
Я помолчал немного, глядя на солнечный ливень.
– Ты же знаешь, сладкая, кроме тебя и хоккея у меня нет ничего. Хоккей – не работа, это образ жизни. Я дышать перестану, если с ним завяжу. Если б даже хотел все бросить, не смог бы…