– Мадам, встаньте бочком, попробую протиснуться между вашими достоинствами и купе.
– Испугался моих достоинств? – повернулась женщина, и он обомлел: перед ним стояла ревизор со всеми знаками отличия, поэтому выпалил, не подумав:
– Нечем бояться, мадам. Переживания в былом остались.
– Мне кажется, еще не подсели твои аккумуляторы, джентльмен удачи, глаза подсвечивают.
– Так, из ресторана, подлил там щелочи. Иду в свой вагон, десятый, – ответил Ибрагимович, и сразу заныло под селезенкой: что он ляпнул, а если этот вагон десятый, его выбросят как ненужную вещь, снова будет чрезвычайная остановка.
– Ладно, протискивайся, и подфарники включи, не укушу, – улыбнулась она, видя, как растерялся этот красивый парень в ковбойской шляпе и желтых ботинках.
Он вобрал в себя живот до позвоночника и привидением прошмыгнул в проем между дородной ревизоршей и купе.
Ибрагимович решил пристроиться в общем вагоне, где проще затеряться, так как пассажиры в нем меняются постоянно. Сел на краешек полки, занятой двумя женщинами в одинаковых куртках. Обе щелкали семечками, выплевывая шелуху в кульки, свернутые из использованной школьной тетради. На одном из них вундеркинд написал: 13 – 4 = 8. Напротив, за столиком, сжимая зубами кончик карандаша, разгадывал кроссворд для начинающих парень, можно было подумать, из его тетради вырвали женщины листки. Вот он бросил на всех довольный взгляд, заерзал задним местом по полке и вписал буквы в клеточки кроссворда.
– Одно слово осталось неразгаданным, – сообщил он Ибрагимовичу.
– Какое? – буркнул тот.
– Сельскохозяйственное орудие, четыре буквы.
– Плуг.
– Правильно, первая буква «п», – обрадовался парень.
– А кем ты работаешь? – спросил Ибрагимович, и его губы скривились, когда он услышал:
– Трактористом.
– Понятно. А вы, дамочки, вероятно, доярки – все больше о коровах говорите?
– Мы сестры, раньше работали доярками, теперь – на своем подворье. В город сметану возим, иначе не проживешь.
– Как выручка?
– Спекулянтками обзывают, а что делать? Кормов зеленых нет, зерно дорогое, – изо рта говорящей вылетела семечка и, как нарочно, упала на нижнюю губу Ибрагимовича.
– Оригинальный поцелуй, – смахнул он семечку, кривясь. – А что, в колхозах не выращивают корма?
– Колхозов давно нет, а фермеры готовы три шкуры содрать, – женщина на всякий случай прикрыла рот рукой. – Траву на сено в посадках косим, а сколь ее соберешь – два три мешка, хоть и матрасных.