Я ни черта не понимал в бреде, который нёс карлик! Наверное,
нала действовать анестезия.
К тому же, вот уже несколько секунд мне казалось, что Теплов
увеличивается в размерах, и теперь в этом не осталось сомнений:
карлик вырос сантиметров на тридцать, раздался в плечах, пропорции
его тела выправились. Он возвышался надо мной. Ему больше не
требовалась табуретка. Он сошёл с неё и отшвырнул пинком. В его
пальцах вдруг оказался мой глаз. С бледного, испещрённого красными
и синими прожилками яблока свисали похожие на освежёванных червей
нити - нервы.
- Хоть весь набейся имплантами, а всё равно останешься дерьмом,
не смеющим открыть рот без дозволения Зверя! - проговорил со
злостью Сергей. Кровь текла по его пальцам. - Куда ни плюнь –
ограничения! Каждую минуту приходится оглядываться. Так и
живём!
Теплов кинул глаз в белый контейнер и закрыл крышкой. Потом с
лязгом швырнул в стальной лоток окровавленный инструмент и зачем-то
опустился на четвереньки. Его руки и ноги начали выворачиваться,
ломаться, пока не превратились в суставчатые лапы гигантского
насекомого. Сергей побежал по полу, ловко их переставляя.
- Да, человеком был мелким, а паучарой стал здоровущим, - словно
прочитав мои мысли, произнёс он и переместился на стену.
Было жутко наблюдать за тем, как бывший карлик ползает,
перебирая лапами, оканчивающимися удлинившимися гибкими пальцами.
Вот он оказался на потолке и свесился этаким мешком, глядя на меня
фасеточными, вылезшими из глазниц зенками.
- Жизнь - это бесконечная трансформация, - произнёс он шепелявым
голосом. - Постоянная череда состояний. Внутри и снаружи. Меняются
и начинка, и овчинка. В этом смысл развития - не оставаться одним и
тем же. Вот только импланты, протезы и всякие там навыки в этом
никакой роли не играют. Это просто мишура! Она завлекает и
отвлекает. И ты оказываешься в центре паутины подобно глупой
мухе!
Теплов опять начал меняться: передние лапы отделились от потолка
и разрослись в кожистые крылья, раскрывшиеся двумя
бледно-коричневыми парусами. Одежда покрылась волосами, через
несколько секунд слившимися в густой мех. Лицо тоже преобразилось:
глаза сузились, хоть и остались фасеточными, как у насекомых; уши
удлинились и заострились; нос сжался в пятачок и вывернулся
ноздрями наружу.
- Вот к чему ты стремишься, - шепеляво проговорил Теплов. -
Начавший с чистого листа летит, не имея крыльев, в ночь, лишённую
звёзд! - он вдруг рассмеялся, да так, что заколыхался всем
телом.