Тем не менее, деньги у нас теперь были, а, значит, голод нам не
грозит. Мы даже можем организовать себе в клан-холле Тесслеров
какой-никакой комфорт до тех пор, пока не придумаем какое-нибудь
убежище получше.
Поэтому следующие три дня прошли в какой-то вялотекущей суете. С
одной стороны, все отдыхали душой и телом, наконец-то
предоставленные самим себе, без необходимости куда-то бежать,
кого-то спасать и с кем-то драться. С другой стороны, в заброшенном
клан-холле всегда было что делать и чем заняться.
Конечно же, никто не планировал здесь делать ремонт — мало того,
что это никому было не нужно, мало того, что это было попросту
невозможно, так еще и могло привлечь лишнее внимание к давно
заброшенному зданию. Мы и так старались лишний раз не использовать
электрические приборы, чтобы резкие скачки напряжения не вызвали
подозрения у местного правительства, и даже воду лили чуть ли не по
расписанию, хотя с ней все было попроще — наличие в наших рядах
гидромантов позволяло вытаскивать воду для наших нужд практически в
обход всяких счетчиков и других систем контроля, прямо из-под
земли.
В общем и целом, мы устроились очень даже неплохо. У нас была
еда и крыша над головой, и мне, до сих пор помнящему свою прошлую
жизнь, а, вернее, самое ее начало, прошедшее в дырявых сараях и
мокрых канавах, достаточно было и этого.
Мне — но не другим.
Холеные и лощеные аристократы, выросшие в атмосфере, по сути,
вседозволенности и элитарности, оказавшись в сложных условиях
вынужденного аскетизма, начали терять душевное равновесие. Поначалу
они еще крепились и держались, шутя шутки на тему того, что
давненько, а, вернее, никогда раньше им не приходилось ходить в
походы и спать на голом полу, мало чем отличающемся по сути от
земли в лесу (по их мнению). С едой тоже все было не сказать, чтобы
гладко — оказалось, что из всей нашей группы почти никто не умеет
готовить, что неудивительно, учитывая все вышеперечисленное.
Реадизайнеры привыкли питаться уже готовым, в ресторанах и кафе, на
худой конец — всякими службами доставки. Пожарить яичницу для
многих из них было верхом кулинарного мастерства, да и то они были
способны на это лишь при условии продвинутого оборудования и
дорогой посуды. Когда же речь заходила о крошечной газовой горелке
и общем котелке, их вовсе одолевало что-то среднее между истерикой
и безграничным презрением. Из тридцати с лишним человек готовить в
подобных условиях могли лишь пятеро — я, Уайт, чему я не удивился,
двое незнакомых мне реадизайнеров из числа тех, что постарше, и
почему-то Чел. Последней, помимо прочего, процесс готовки даже
доставлял удовольствие. Впрочем, я давно заметил, что ей доставляет
удовольствие все, что связано с помощью другим. Даже если готовил
кто-то другой, Чел обязательно вертелась рядом и помогала, даже
если ее не просили, поэтому в итоге, после разговора с ней, было
решено, что она будет кашеваром на постоянной основе, и ради этого
в один из очередных походов в магазин я даже купил ей набор
недорогих, но неплохих ножей — смотреть, как она кромсает продукты
огромным толстенным свиноколом управления, который кто-то из
реадизайнеров откуда-то притащил в клан-холл как трофей, было выше
моих сил. Конечно, всегда можно было использовать прану для нарезки
продуктов, но подобные траты праны вряд ли одобрил бы хоть
кто-то.