Стоило объявить имя артиста, и тут
же засверкали фейерверки, а на арену выбежал тот самый Энтони.
Вместе с ним появились девушки, жонглировавшие горящими факелами.
Вместе с фейерверками это создавало удивительное зрелище. Но когда
Энтони буквально изрыгнул из себя огонь, зал взорвался
аплодисментами и не утихал, пока феерия огня не закончилась.
Зрелище было великолепным. Все вокруг пылало, горело и светилось.
Горящие факелы летали по арене, а зал гудел каждый раз, когда огонь
вырывался изо рта артиста.
Наконец, выступление глотателя огня
подошло к концу, и он ушел за кулисы. Все было как всегда: пот на
лбу, вкус топлива на губах и во рту, кусочки пепла на коже и
небольшие дырочки от случайно попавших искр на костюме. Ничего не
меняется годами. Раз за разом, день за днем одно и то же. Тони и не
помнил, когда было что-то другое, хотя он, «опилочный» ребенок, как
это часто бывает, начинал с акробатики. Но потом вырос и охладел к
ней, занявшись более зрелищным направлением. Ему нравился цирк,
всегда, с самого детства. Он был здесь своим. Но порой хотелось
чего-то другого. Узнать жизнь вне этих бутафорских стен и
вагончика.
Несмотря на то, что их цирк кочевал
с места на место, Тони не нужно было много, поэтому почти
заработанное все он откладывал. И на счету накопилась уже приличная
сумма. Он хотел через несколько лет уйти на покой, купить дом в
тихом месте, найти девушку, завести семью. И хотя на него,
мускулистого, загорелого, сильного, с густой блондинистой
шевелюрой, заглядывались многие цирковые девушки, он не хотел
связывать с ними свою жизнь. Как бы он ни любил цирк, своему
ребенку подобной судьбы не хотел.
Пока он приводил в себя в порядок,
представление закончилось, и зрители разошлись. Осталось почистить
арену, разгладить опилки, чтобы завтра вновь артисты могли блистать
на сцене. Все это общими усилиями заняло не больше часа, настолько
был отлажен и отработан процесс.
— Тони, мы хотим пойти выпить, ты с
нами? — спросил его Мик, акробат и клоун в одном флаконе.
— Не, я сегодня хочу отдохнуть.
Повеселитесь.
Друзья расселись по машинам и,
смеясь и улюлюкая, помчались в ночь. А Тони, надев куртку с
капюшоном, отправился в парк к озеру. Он всегда любил сидеть у
воды. Она его успокаивала.
Тони любил такие тихие вечера и
ночи, когда над головой лишь сияние луны и мерцание звезд. Вода
лениво шуршала почти у самых ног, луна серебрила поверхность,
стрекотали и жужжали насекомые, в ночи тихо перекликались ночные
птицы. Покой и умиротворение. То, чего Тони часто не хватало в его
безумном ритме жизни.