Ничего не произошло.
2
– Бирюзовые искры, говоришь?
– Именно.
– Это был самый обычный претендент, – сообщил оракул.
– А искры?
– Вот только заклинание он подобрал весьма редкое, забытое. Пеликанское.
Ангро-майнью посмотрел вверх. Облака завивались серпантином и прорастали мелкими, синими цветочками. Небо сияло медной зеленью. Таким оно над образцовым прорицалищем и должно быть. Значит, все без обмана.
– Уверен? – спросил он все-таки.
– Не забывай, с кем разговариваешь. Я – знаю.
– Где такие необычные заклинания достают?
– Не имеет значения. Главное, претендента уже нет, а тебе надо как-то избавиться от последствий схватки с ним.
– Логично.
Оракул улыбнулся. Рот у него был жабий, некрасивый.
– Ты не лишен разума, великий маг.
– Почему я не могу более пользоваться магией? Как мне избавиться от последствий? Что оно со мной сделало?
Оракул обнажил беззубые десны, тихо засмеялся, мелко затряс головой. Дряхлый, ехидный старикашка в драном халате.
Ангро-майнью знал, что тот мог бы предстать перед ним и в более презентабельном виде. Не захотел, почему-то.
Да и ладно, подумал владыка двадцати пяти миров. Лишь бы дал нужный ответ. Все остальное значения не имеет.
– Вы, люди, разные, – сообщил Оракул. – Думаете вы по общей схеме, но при этом каждый из вас неповторим. Не правда ли, интересно?
– И весьма. А дальше что?
– Пеликанское заклинание наложилось на твою личность, сознание, настроилось на него. Оно как бы приклеилось и не дает пользоваться магией. Наложило запрет. Понимаешь?
– Как избавиться от напасти?
Оракул вздохнул, взглянул на небо, в котором медленно и грациозно колыхались ленты облаков.
– Ну? – поторопил его великий маг. – Долго мне ждать?
Рядом с оракулом возникла тонкая вытертая циновка. Опустившись на нее, он ответил:
– Следует изменить схему своего мышления, хотя бы чуть-чуть, хотя бы в мелочи. Стать в чем-то другим. Заклятье не сможет перестроиться и тут же распадется.
Ангро-майнью крякнул.
– Уверен?
Ответа не последовало.
– Не гневи меня, слышишь?
Медленно, почти торжественно, прорицатель сложил руки на животе. Лицо его выражало безграничное смирение.
– И что ты сделаешь? – поинтересовался он.
– Ладно, забыли…
Они помолчали.
– Как я должен измениться? – наконец спросил великий маг.
– Рецептов нет. Ты знаешь, кто через меня говорит?
– Представляю. Если он знает о пеликанцах… Он ведь знает о них больше любого из живущих в этом мире? Он помнит, не так ли?