- Ты уже
знаешь, - кивнул Дан, спокойно глядя на Хозяина.
Лицо
Дирана прорезали глубокие морщины, глаза запали и стали совсем
безжизненными. Весь его равнодушно-усталый вид говорил о том, как
ему все до чертиков надоело... Он уже совсем не был похож на
тридцатилетнего парня, с которым мы виделись в лесу. Пятьсот
прожитых лет навалились на плечи, отражаясь в каждом движении. Как
будто эта ночьсняла маски с
действующих лиц, и актеры, доселе игравшие роли моих друзей и
знакомых, предстали в истинном обличии...
- Да! -
Его взгляд неожиданно полыхнул страшной, какой-то нечеловеческой
ненавистью. - Ублюдок, ты уничтожил все, что мне было
дорого!..
С этими
словами к ногам эльфа покатилось что-то грязное, трудно различимое
в темноте, похожее на комок чего-то липкого и гадкого... мои губы
неожиданно поползли вверх, открывая клыки... У ног Арданиэля
валялась голова интриганки.
Меня
все-таки стошнило. Верю, что в этот момент я выглядела весьма
колоритно, но поймав на себе сочувственный взгляд мохнатой зверюги
Дирана, я поняла, что это уже слишком. Все это - слишком для
двадцатипятилетней девушки, вырванной из тепла и уюта мира без
магии, из окружения привычных вещей. В этот моментстало реально страшно. Я как-то резко
осознала, то я у себя одна и захотелось сбежать. Но с зовом крови
спорить было глупо - это тоже моя реальность. И мое предназначение,
которое всегда существовало, независимо от моего знания о нем.
Поэтому я осталась стоять на месте, чувствуя пятой точкой, что
приключений я на нее нашла в избытке.
Новая
вспышка света отбросила и меня, и хранителей Хозяина, отрезая
Дирана и Арданиэля от окружающего мира. Умница Дан все
предусмотрел, чтобы схватка была честной, даже если противник
задумал подлость. Но что теперь делать мне? Ответ на этот
животрепещущий вопрос нашелся очень быстро. Две серые
полупрозрачные тени метнулись в
мою сторону. Едва поднявшись, еще плохо управляя четвероногим
телом, я пригнулась к земле, пропуская их мимо, но тут же со
зрением что-то произошло. Мир вокруг смялся, как бумажный лист, а
сознание заволокло пеленой бешенства. Клыки, когти, чья-то шерсть,
злобные взгляды, ненависть и желание убить прежде, чем убьют
тебя, смешалось в одну страшную
кашу... Боль в разорванном плече чувствовалась, как досадная
помеха. Мышцы рвало дикое желание дотянуться до горла врага, пусть
ценой своей жизни, пусть это будет последнее, что я сделаю,
остальное меня не волновало. Это было настоящее помутнение
рассудка. Хруст, треск, стоны и