обнаружились совершенно бесхозные кусты, и я
решила, что мой организм вправе этим воспользоваться. Спазмы
продолжались вечность, заболели ребра, но зато головная боль начала
отступать. Инормальное зрение,
наконец, вернулось.
Ну что я
могу сказать? Вдалеке виднеется лес, надо мной возвышается
невысокий песчаный обрыв. Серое небо, занимается рассвет. В
общем, ничего радостного вокруг. Тело болит так, как будто меня
вчера ровняло катком, причем долго и усердно. Я снова прикрыла
глаза, чувствуя, как колотит озноб. Обессиленно опустила голову на
что-то мягкое. Рядом раздался шорох шагов, я почувствовала,как кто-то трогает мой лоб.
Невообразимо хотелось спать... Уже было безразлично, что я
по-прежнему лежу на холодной земле, сознание уплывало в блаженную
пустоту, наполненную шелестом моря и соленым ветром... Почему-то
спать было нельзя. Кажется, мне когда-то говорили, что так можно
замерзнутьнасмерть. Или это
кто-то сейчас повторяет? Настойчивость субъекта вызвала острый
приступ раздражительности — я устала, почему мне нельзя выспаться,
в конце концов?! Я хотела пожелать ему много всего хорошего,
причем, удавиться — было самым ласковым напутствием.
- О,
Небеса! Она снова уходит!.. За что?! - этот полувсхлип-полувскрик
добил меня окончательно.
Я
попыталась разлепить глаза. Это было очень трудно и я прекратила
попытки. Но высказаться было необходимо. Язык был тяжелым и
шершавым:
- Подите
к черту... - просипела я, едва слыша сама себя.
- Слушай,
а по-моему, она живее всех живых... - очень знакомый голос пытался
фальшиво острить.
Я и
вправду не собиралась умирать, но спать хотелось больше, чем после
трех подряд ночных смен...
- Упырь
ушастый, посмотри - на ней живого места нет, - другой, не менее
знакомый голос пытался усовестить первый. - И я ее вытаскивал, не
для того, чтобы она умерла от паршивого переохлаждения!
Да что ж
они такие неугомонные, дадут они
мне поспать или нет?! Я начинала понимать, что мои мечты
неосуществимы, и, с трудом сглотнув, открыла глаза. Надо мной
покачивалось небо, вызывая спазмы в уже однозначно пустом желудке,
краем глаза я видела две фигуры, препирающиеся над моим бренным
телом. Некромант с жаром непечатными словарными конструкциями
доказывал эльфу, что он весьма и
весьма не прав в оценке моего состояния, на что Дан, посмеиваясь,
возражал ему, что любовь никак не помогает ему смотреть на вещи
здраво. Ну, подумаешь, отбили девочке голову напрочь, так она и
раньше не отличалась здравомыслием... И если поначалу я аж
заслушалась, то тут уже возмутилась, что он несет?!