– Слушай,
давай вернемся в дом, и я тебе все объясню, хорошо? – снова
попытался уклониться он от ответа.
Бросив на
парня гневный взгляд, я все же решила вернуться в дом. Не потому
что этого захотел он, а из-за того, что замерзла.
Не говоря
ни слова, я прошла мимо застывшего парня, стараясь не смотреть на
него. Я чувствовала, чтобы сейчас не сказал Глеб, здесь или в доме
это, определенно, что-то плохое.
Зайдя в
дом, я тут же развернулась к Глебу и пристально смотря на него,
стала ждать ответа. Ему бесспорно не нравилось отчитываться передо
мной, и я была почти уверена, что он не в восторге от этого
разговора. Впрочем, как и я.
– Тут
такое дело... – сказал он и вновь замолчал.
– Да
говори уже в чем дело! – не выдержав, воскликнула я.
– В
общем, у тебя больше нет машины, – спокойно сказал Глеб, вынуждая
меня от удивления раскрыть рот. Но это по сравнению с тем, что он
сказал потом, оказалось мелочью. – Для всех родных и близких ты
погибла в аварии, так и не доехав до этого места, – выдал он, выбив
почву из-под моих ног.
Ужас от
услышанного сковал все тело, не давая вздохнуть. Задыхаясь, я,
словно рыба, выброшенная на берег, стала открывать и закрывать рот,
пытаясь, сделать вздох. От нехватки кислорода закружилась голова, и
я, словно подкошенная, рухнула вниз. Лишь только благодаря быстрой
реакции Глеба, я не оказалась лежащей на полу. Он подхватил меня на
руки и усадил в кресло.
– Дыши,
слышишь? – проговорил он тихо. – Вдо-о-о-х, выдо-о-ох...
Не сразу
, но у меня все же получилось это сделать. Судорожно вздохнув, я с
отчаяньем и болью посмотрела в его глаза, до конца не веря в
услышанное. Но Глеб тут же отвел глаза, не позволяя мне найти в них
ответов.
Я сидела,
словно в прострации, не понимая, разве такое может быть? Разве
возможно то, о чем он сказал? Как я могла погибнуть в аварии, если
вот она я, живая, дышу и чувствую боль!
–
Зачем?
Это
единственное, что меня волновало. Я не стала спрашивать о том, как
они посмели рыться в моих вещах, трогать автомобиль и еще бог весть
что... Ведь это такие пустяки, по сравнению с тем, что они сделали
со мной... Они убили меня!
–Мы не
можем позволить тебе вернуться, ты нужна нам здесь, – произнес он
негромко.
Он так и
не повернулся! Говорил тихо, с горечью, словно сожалел, но не
смотрел! Не желал, чтобы я видела в его глазах ложь. А я не
сомневалась теперь, что у этих существ, помимо самолюбия, нет
никаких других чувств.