– Он не умеет читать по-нашему, –
заметив мой взгляд на шестирука, сообщил Винсент.
– А по-нашему – это на каком языке?
Тут вроде все сообщения и тексты адаптируются под язык игрока,
автоматический перевод.
– На человеческом, – ухмыльнулся
вампир.
Я только пожал плечами. Совсем за
малолетнего нуба меня держит. Или сам такой, раз считает это
смешным. Надо бы понемногу разузнать, откуда они все, из каких
стран и времён. Только сперва продумать, что о себе-то
рассказывать.
Винсент первым покончил со своей
секцией шкафа. Ну да, вампиры же должны уметь двигаться быстрее
людей. Чтобы не толкаться с нами плечами, он снова вернулся в
кресло, но не рассиживался без дела, а принялся обыскивать ящики
письменного стола.
Было бы забавно, найдись искомые
страницы именно в столе. Тогда вся возня с книгами вышла бы
напрасной. Но нет. Когда я вытащил очередную книгу, за ней
обнаружились страницы, спрятанные позади книжного ряда. Просто
отодвинув остальные на свободное пространство полки, я достал три
листочка бледно-голубой бумаги, сцепленных обыкновенной
скрепкой.
– Это случайно не то...
Не дослушав, Мара вырвала страницы у
меня из рук. Быстро просмотрев их, она скривилась и почти
выплюнула:
– Не те.
– Ищем дальше? – уточнил я.
– Нет, болван! Это страницы того
самого гримуара. Просто не те, которые нам нужны.
– А в этих-то какие заклинания? –
поинтересовался Винсент.
– Мы не будем использовать другие
читерные заклинания, кроме сброса параметров у Йорика, – отрезала
волшебница. – Или ты хочешь, к примеру, превратить убитого игрока в
зомби, получив контроль над ним? А?
– Да нет... Я просто спросил, –
стушевался вампир. – А они что, все там такие? Ну, гадкие. Хотя...
А совсем убитого воскресить им можно?
– Да, можно? – тут же вклинилась в
разговор Лейм.
Ну да, я ведь убил этого её приятеля,
кастеляна замка. Сир, вот как его звали. Интересно, в каких они
были отношениях? Друзья, любовники, муж и жена? Конечно, нехорошо
получилось. Но он сам полез в драку, когда у меня в руках был тот
другой убивающий меч, который эта же парочка где-то и достала. Так
что сам нарвался. Я не отрицаю своей вины, ведь мог бы успеть
сменить оружие, попытаться победить не убивая, но... Признаться
честно, я не слишком ценю чью-то жизнь, кроме собственной.
Возможно, виной тому больше века
жизни в реале, продляемой с помощью всех доступных медицинских
средств. Мои знакомые, коллеги и даже врачи таких возможностей не
имели. Поколение детей моих ровесников уже успело состариться и
умереть на моих глазах. Многие – по собственной глупости. Будто
бабочки-однодневки, не заботящиеся о завтрашнем дне... Но скорее
всего, во мне просто всегда было маловато сочувствия и
сопереживания другим. Трое психологов, которых я тоже пережил,
пытались докопаться до истоков такого моего отношения к людям, у
каждого были свои версии, одинаково несостоятельные. Детство у меня
было вполне счастливым, сверстники не обижали, родители любили и
уделяли внимание в меру возможностей... Так что чушь вся эта
психология. Вот просто не люблю я людей в целом. А за что их
любить? В частностях – другое дело. Всех своих четырёх жён я любил.
Своих детей тоже. И внуков. К приятелям относился хорошо. А вот
какой-то незнакомый мужик, кидающийся на меня с мечом – да за что я
его любить должен?