– Ты руки не помыл! Ты не переоделся! Иди помой руки и переоденься!
В руках у меня тарелка, хочется разбить эту тарелку себе об голову.
– Лера, – стараюсь говорить максимально спокойно, – ты два дня назад мне вынесла мозг запахом, который я принёс от Мартынюка. Сегодня – Новый год. Можно хотя бы в этот день вести себя нормально?
– Это я веду себя ненормально? Это я за паспортом в Новый год собралась? Иди мой руки!
Я иду и мою руки. Переодеваюсь и хватаюсь за пылесос. Мне нужно чем-то занять себя. Сейчас это архиважно.
– Ты почему одежду в шкаф не повешал?
И тут я взрываюсь. «Повешать» – это детонатор. Сколько раз говорил ей: следи за речью! Ты государственная, блин, служащая! Следи! Как об стену горохом! Повешать, Поло́жить! Не хватает только «покласть».
– Пылесосить будешь потом! Сейчас надо мыть посуду!
– Отъебись, – шиплю я, – от меня. Ладно?
От неожиданности Лера открывает рот. Уходит. Через мгновение из кухни доносятся всхлипывания.
– Мама! В чём дело?
О господи, думаю.
Нина заходит в комнату и смотрит на меня сурово.
– Ты почему маму обидел?
Я врубаю пылесос.
Не помню, как прошли эти восемь часов. Я пропылесосил всю квартиру, сходил на улицу, вытряхнул пыль из мешка. Курить хотелось страшно, но я сдерживал себя. Вернулся, потёр сыр, нарезал овощи, убрал бухло на балкон.
Броуновским движением перемещаемся по квартире. Чтобы лишний раз не пересекаться, я периодически эвакуируюсь в ванную. Сажусь на пол и читаю книжку. Читать, правда, не получается.
21.00.
22.00.
23.00.
Все молчат.
Ломаю себя в сто пятьдесят восьмой раз. Подхожу к Лере. Глажу по плечу.
– Давай больше не будем ругаться. Новый год всё-таки.
– Я так ждала, что ты это скажешь, – отвечает мне Лера.
И улыбается.
Последние лет десять я меряю свою жизнь примитивно. Полосами меряю – чёрная/белая. Протяжённые полосы. Неделя-две. Сейчас, пожалуй, судьба начинает чертить белую. Две недели. Мы успеем провести праздники без скандала. Мы слетаем в Москву, посетим Тамбов и проведём всё это время душа в душу. Выдыхаю.
На столе, обливаясь холодным потом, стоит бутылка «Финляндии». С Новым годом, дорогие товарищи!
Однако жизнь ломает привычные стереотипы.
Вместо длинной белой полосы – обломок рельсы.
Не так взял сумку, не туда поставил, не то ответил, не так посмеялся. Этой критики мне уже достаточно, чтобы воспламениться. Я успеваю лишь вовремя задраить люки и приступить к внутренним пожарным работам. Просачивается, конечно, из люков дымок, но не валит клубами.