– Никто ничего не трогал, – сказал Сесил Баркер. – Могу поручиться. Все осталось точно в том виде, как было мною обнаружено.
– В котором часу это случилось? – спросил сержант, доставая блокнот.
– Ровно в половине одиннадцатого. Я еще не раздевался, сидел в своей комнате у камина и вдруг услышал выстрел. Не особенно громкий, словно с глушителем. Я сразу бросился вниз, думаю и полминуты не прошло, как я уже был здесь.
– Дверь была открыта?
– Да, распахнута. Бедный Дуглас лежал, как сейчас. На столе горела свеча в подсвечнике. Лампу зажег я, когда немного пришел в себя.
– Вы никого не видели?
– Нет. Я услышал, что по лестнице спускается миссис Дуглас, и выбежал, чтобы остановить ее и оградить от этого ужасного зрелища. Миссис Аллен, экономка, увела ее наверх. Появился Эймс, и мы вместе вошли сюда.
– Но ведь подъемный мост, как я слышал, на ночь поднимают?
– Да. Он и был поднят. Это я его опустил.
– Тогда убийца не мог отсюда выбраться. Это совершенно невозможно! Выходит, мистер Дуглас застрелился сам.
– Мы тоже было так решили. Но взгляните! – Баркер отдернул штору: окно было распахнуто настежь. – И посмотрите на это! – Он опустил лампу и осветил кровавое пятно в форме подошвы, отпечатавшейся на деревянном подоконнике. – Кто-то, вылезая, наступил сюда.
– То есть этот человек перебрался через ров вброд?
– Именно.
– Тогда, если вы прибежали сюда через полминуты, он должен был в это время находиться в воде.
– Не сомневаюсь, что так и было. Если бы я только догадался сразу выглянуть в окно! Но оно, как вы видели, закрыто шторой, и я не подумал об этом. А потом, услышав шаги миссис Дуглас, я вышел, чтобы не допустить ее сюда. Слишком уж зрелище ужасное.
– Ужасное, – подтвердил доктор, разглядывая разбитую голову в луже крови. – Не видел ничего подобного со времени берлстоунского железнодорожного крушения.
– Но послушайте, – произнес сержант, чей медлительный здравомыслящий ум задержался на открытом окне. – Вот вы говорите, что неизвестный ушел, перебравшись через ров вброд. Но как он вообще сюда попал, если мост был поднят?
– Да, это непонятно, – сказал Баркер.
– В котором часу его подняли?
– Без малого в шесть, – ответил дворецкий Эймс.
– Я слышал, его всегда поднимают, когда солнце садится, – сказал сержант. – Это будет ближе к половине пятого, а не без малого шесть, в это-то время года.