– Слушайте, – ответил Тоби, – я надеюсь, вы не думаете, что я странный, но я помню, как вы сказали, что вам интересно все, связанное с людьми. А вот для меня любопытство не характерно, и я в очень странном, затруднительном положении, и мне очень нужно… Боже, это прозвучит так по-американски и так глупо, но мне действительно нужно с кем-то поделиться. И хотя я знаю, что мы почти не знакомы, но у меня правда больше нет никого, с кем я мог бы обсудить подобное…
– То есть вы хотите поговорить со мной? – подытожила Лия.
– Да, – кивнул Тоби.
– О своих проблемах?
– Ну да.
– Замечательно, – улыбнулась она, слезая со стула. – Тогда пойдемте попьем кофе.
Они пошли в «Ruby in the Dust». Тоби заказал капучино, а Лия – мятный чай и чизкейк. Она посмотрела на Тоби. Тот сделал глоток кофе, и теперь у него были усы из пены, а по всей щетине была рассыпана шоколадная пудра. Лия еле-еле подавила желание стереть пудру бумажной салфеткой и улыбнулась ему.
– Так вот, – сказал Тоби. – Дело в том, что Гус оставил мне немного денег. По завещанию.
– Допустим.
– Да. И сейчас, по странной иронии судьбы, в Лондон возвращается мой блудный отец, чтобы увидеть меня. А я уже забыл его и никогда не думал, что мы увидимся снова. В следующем году мне исполняется сорок, и я просто чувствую, что это мой последний шанс, ну, знаете, чего-то добиться, потому что я застрял в страшной, ужасной рутине – и вот теперь у меня вдруг появились силы и средства, чтобы что-то изменить: отреставрировать дом и выставить его на продажу. Но есть одна загвоздка.
– Неужели?
– Да, и это жильцы. Мне нужно избавиться от них.
– Правильно…
– Да. Мне нужно их всех выгнать. Чтобы отремонтировать дом и продать его, прежде чем вернется отец.
– А когда он возвращается?
– В конце марта. На пару месяцев.
– Прекрасно. А почему нельзя их просто выселить?
– Потому что…
Тоби сделал паузу, потом вздохнул.
– О боже, я не знаю, я выгляжу полным идиотом – мне прекрасно понятно, что именно так я и должен поступить, но по какой-то странной причине я просто не могу этого сделать. По какой-то причине я чувствую личную ответственность за них.
– Но почему?
– Потому что, ну… потому что они все такие потерянные.
– Потерянные?
– Да, в той или иной степени. И единственная причина, по которой они живут в моем доме, – им больше некуда идти. У них ни друзей, ни семьи, ни своего угла. И, если я их выгоню, что же с ними станет? Что будет со всеми этими людьми?