- Они получают удовольствие? - спросил я недоверчиво.
- Разумеется, это, опять же, вопрос рамок. Наши люди могут
пускаться в разгул, иногда даже драки случаются, но, поверьте мне,
в моём доме женщин никто не обижает. Никакого садизма, даже в
шутку, я не позволяю. Только ласки и секс, во всех его проявлениях.
Некоторых кандидаток я сам предварительно обучал, чтобы они не
только разбирались в процессе, но и могли получать от него
удовольствие. Ведь в искусстве любви люди нашего мира куда более
изобретательны, чем здешние мужики, а потому и дамам это по большей
части нравится.
Я был склонен поверить, женщины вовсе не выглядели несчастными
рабынями.
- Кроме того, есть и другие преимущества, кроме получаемых
денег, - продолжал Штельман. - Например, доступ к высоким
технологиям, возможность получить бесплатную медицинскую помощь для
себя и своих родителей. А представьте их восторг перед нашими
культурными достижениями. У меня есть плазменный телевизор, я
иногда устраиваю показы фильмов, которые сам же и перевожу в
процессе. Поставщики иногда подбрасывают новинки на флешке. А ещё у
нас есть пара грамотных парней, которых я собираюсь в будущем
озадачить переводом книг. В нашем мире их написано великое
множество, если перевести хотя бы часть, а потом напечатать в
местной типографии, такой товар разлетится, словно горячие
пирожки.
Терпеть жар становилось уже невмоготу, доктор дал знак женщинам,
они остановились и бросили веники обратно в шайку с водой. Покинув
парную, мы освободили место для следующей смены. Для охлаждения тут
имелся бассейн, совсем небольшой, больше напоминающий колодец. С
наслаждением я окунулся в прохладную (даже слишком) воду. От
перепада температуры снова заболела нога. С кряхтением я покинул
купель и, завернувшись в белую простынь, медленно захромал в
сторону стола. Пьянство в бане было плохой идеей, поэтому на столе
стояли кувшины с пивом, в самый раз для утоления жажды, а к пиву
имелась солёная рыба, нарезанная на мелкие кусочки.
Местная техническая интеллигенция определённо знала толк в
простых радостях жизни, причём не только и не столько
гастрономических. Отовсюду раздавались страстные стоны и вздохи. На
входе имелась пара каморок для особо стеснительных коллег, но
большинство предпочитало расслабляться прямо здесь. Доктор и вовсе
пристроил девушку на лавке для мытья, поставил её на четвереньки, а
сам пристроился сзади. Судя по углу наклона, пользовал он её в
извращённой форме, она, впрочем, не особо возражала, наоборот,
старательно подмахивала, а на лице застыла гримаса удовольствия. Я
грешным делом подумал, что, знай она такие способы заранее,
сохранила бы условную невинность и нормально вышла бы замуж.