— Почему сегодня не в
парадном? — бесстрастно интересуется Мирон, окинув меня оценивающим взглядом.
Мудак ждёт, что я
теперь каждый раз его встречать буду в новом и при салонном макияже?
— Ты сам говорил, что я
хороша в любом, — треснуто напоминаю.
А он зарывается лицом
мне в волосы, сильнее меня к себе прижимает и чему-то ухмыляется. А потом
спокойно отвечает:.
— Пожалуй.
Его жадные
прикосновения по телу снова обволакивают меня его силой, которая почему-то даже
сейчас не кажется угрожающей мне. Но всё равно не могу перестать дрожать.
Кажется, меня колотит уже не только внутри.
— Сегодня мне не до
любовных игр или прелюдий, — неожиданно заявляет Мирон. — Я слишком устал.
Поработай сама.
Облизываю пересохшие
губы, надеясь, что он имеет в виду не то, о чём я подумала. Но увы — его руки
перемещаются мне на плечи, слегка надавливая. Обозначая мне место — на коленях
перед ним.
М-да… Ну и ситуация.
Понятия не имею, какие
такие жизненные перипетии заставили эту дрожащую девственницу продать своё
тело, но настолько отстойного и в то же время крышесносного секса у меня давно
не было. Потребность в ней ощущалась почти на животном уровне. Тормоза срывало напрочь.
При этом я ни разу не поверил в её дурацкую игру в ответную страсть. Поэтому
внутри свербело стрёмным ощущением насилия над ней.
Адская смесь какая-то
получалась. Извращённое удовольствие, в итоге которого меня швырнуло в
реальность как башкой с высотки вниз.
Возможно, не будь во
мне этой дикой жажды в девчонке, я потратил бы больше времени на её
расслабление, на то, чтобы добиться отклика. Но тогда я оправдался тем, что
хрен я этого добьюсь вообще. Она никак не отключала голову, а без этого бесполезно
даже пытаться.
Но слезая с неё, ощущал
себя настоящим насильником. Факты говорят об обратном. Я — покупатель, она —
добровольный товар. И если не способна хотя бы попытаться раскрыться мне
навстречу, вместо того, чтобы чувствовать себя мученицей — стоит отправить её
назад, а не вывозить этот детский сад. Я платил, чтобы расслабиться, а не
вовлекаться в драму с жертвой грубого насилия. И отвалил немало, чтобы хотя бы
постараться настроиться на меня. Ведь далеко не урод, обычно даже не прибегаю к
деньгам, чтобы уложить девушек в постель.
А эту и дорогое
сексуальное бельё не настроило, и мои попытки приласкать скорее отвратили.