До моего ухода оставалось чуть меньше двух недель. Нужно прожить
их как-то, продержаться. Но так тяжело было на душе! Я удивлялась
сама себе – с какого вдруг я чувствую себя еще и виноватой? Это они
выдернули меня сюда, из-за них я пережила... такое. Я пыталась
опять вызвать в душе обиду и ненависть, но ничего не получалось. Я
действительно искренне простила. Но полюбить не смогла. Нет тут
моей вины, так все сложилось. Я могу предложить только симпатию
старому графу и ровное, без неприязни, отношение – молодому.
Насиловать еще и свою душу я не стану.
Эти мысли помогли мне успокоиться. Я сидела в кресле, а ветер
шевелил распущенные волосы. Под шляпку, идущую в комплекте с
амазонкой, полагалась еще и вуаль. На прическу это не ложилось.
Поэтому мои кудри Жана зачесала назад и прихватила лентой на
затылке. И Ромэр сдернул ее, срезая локон. Волосы спадали до пояса.
Не блондинка… Кто знает, как все сложилось бы, встреть он меня сам?
Он очень красив, просто необыкновенно. Их речь, чуть вычурная и
напыщенная, с непривычными оборотами, звучала романтично, как в
романах Джейн Остин. Он умен и, по словам отца, талантлив. Сплошная
романтика этой эпохи, роскошь их быта могли подействовать на меня,
как наркотик. А его слова о любви, скажи он их тогда, однозначно
покорили бы меня. Я старательно и даже с какой-то дурацкой надеждой
прислушивалась к себе... и не находила там ничего похожего на
ответное чувство - абсолютно. И ненависти не было... разве только
обида? Она никуда не делась - упорная, безнадежная. Почему-то
становилось страшно. Поежившись, я прогнала глупые мысли и ушла
переодеваться.
Назавтра хозяин поместья уехал на несколько дней и я постепенно
успокоилась. Продолжала прогулки на лошади, читала и играла на
рояле. Вечером по округе разносились звуки вальсов и полонезов.
«Вечерняя серенада» Шуберта и «Лунная соната» Бетховена –
популярная классика, как нельзя лучше соответствовали моему
настроению. Когда я играла вечерами, в отсутствие хозяина слуги
слушали мои концерты. Я уже знала, что их много в имении. Садовники
и конюхи, горничные и кухарки, руководящий штат – все собирались
перед открытой дверью музыкального салона на террасе и лужайке,
сидя в креслах и просто на траве. Я была рада им, мне не было так
одиноко. Их улыбки и молчаливое одобрение, когда, встав из-за
рояля, я слегка кланялась им, были приятны. Долгие пешие прогулки,
вечерние наблюдения за вылетевшими уже стрекозами, чтение
образовательных книг на качели и в беседке, дегустация вкусных блюд
и созревших ягод – мне не было скучно.