- Теперь, когда я милостиво прощен вами... я - граф Сизанский
Ромэр, имею честь предложить вам, княжна Черкасская, свою руку и
сердце. Я люблю вас больше жизни, я умру за вас, Виктория! Понимаю,
что недостоин вас, но прошу, заклинаю - не отказывайте сразу. Дайте
мне хоть несколько часов надежды. Прошу вас - подумайте до конца
бала. Я на коленях умоляю вас о любви…
Красивый мужчина в белом мундире опустился на одно колено передо
мной. Моя рука безвольной дохлой лягушкой лежала в его руке. Корсет
сдавил, казалось, что и сердце. Дышать и просто жить было трудно. Я
опять сделала попытку вдохнуть глубже и сдавленно проблеяла:
- Д-да! Да, граф, я …ох! - сказать «подумаю» мне не дали.
Подхватив под спину и подгибающиеся колени, граф уносил меня из
танцевального зала. Все вокруг замерли. Вальс все еще звучал, но
танцоры превратились в зрителей. Я в панике искала взглядом
Грэгора. Тот стоял бледный, как колонна, к которой он отступил. Он
быстро вскинул взгляд куда-то вверх и в сторону и лицо его
исказилось. Этот не спасет – поняла я, задыхаясь. На террасе
молодой граф ослабил хватку, и я сползла по его телу вниз, ощутив
ногами плиты пола. А он обхватил меня за талию и прижал к себе так,
что дыхание стало в принципе невозможно. И, жарко выдохнув мне в
губы - «люблю», накрыл их своими губами. Воздух перекрыло
полностью, голова закружилась, а меня рвануло из его рук и мир
вокруг потемнел.
- Витка, зар-раза! Витка?!!! Прости, Натали, это сестра.
Прости…
Сознание медленно возвращалось. Меня встряхнули и проволокли
куда-то. Голова болела просто немилосердно. В глазах все двоилось и
плыло, я крепко зажмурила их, схватившись за виски. Проклятый
корсет просто убивал.
- Корсе-ет… - простонала я, задыхаясь.
- Эко тебя, да что за черт? – голосом моего брата стонало
пространство, окружающее меня. Меня перевернули и больно толкли в
спину.
- Ре-ежь, – хрипела уже я.
- Ты сама меня потом зарежешь за это. Сейчас…уже.
Мои легкие расправились и кислород, наконец, потек в направлении
мозга. В глазах тихонько прояснялось.
- Да оставь ты меня в покое... гад, не дергай больше. Дай
что-нибудь от головы.
- Твою голову ничего не спасет, там не на что воздействовать
лекарственными препаратами, – удалялся голос брата. Бормотание в
прихожей и хлопок двери говорили о том, что его девица умеет
одеваться, как солдат по тревоге.