Машка не отвечала. Может, домой к ней смотаться? Вдруг случилось что-то, все-таки она одна живет, озабоченно размышляла Таисия.
К обеду Маша Семизерова не появилась. На следующий день тоже. Телефон ее не отвечал. Дома ее не застали. Таисия Конопелькина два раза ездила.
Куда подевалась сотрудница музыкальной редакции журнала «Искусство для искусства», было не ясно.
Но самое отвратительное, что никому до этого не было дела. Никому, кроме Таисии.
– Ой, да расслабься ты, – отмахивались от нее одни. – Может, с любовником на море укатила, вернется, больничный предъявит, и всего делов.
– Да может, она к родителям умотала, а нас в известность не поставила, – пожимали плечами другие.
Но Тася чувствовала: дело тут не чисто. Шел третий день, от Семизеровой не было ни слуху ни духу. Надо звонить родителям. Или не надо? Вдруг с Машкой все в порядке, а она пожилых людей до обморока доведет? В редкие моменты сомнений Таисия предпочитала советоваться с мамой.
Мама работала учителем в музыкальной школе, которую в свое время окончила и Таисия, и возвращалась домой поздно, так что до ее прихода Таисия успела приготовить ужин.
– Даже не знаю, – задумчиво проговорила мама, и между бровей ее залегли две строгие морщинки. – Было бы неплохо для начала разыскать ее подруг. Родителей тревожить – это последнее дело. Ты подумай, что бы со мной было после такого известия? – вздохнула она протяжно и звонко хрустнула долькой морковки. – Хотя и затягивать не стоит.
Вымытая, вычищенная, нарезанная дольками морковь, свежие огурцы, стебли сельдерея и листья капусты были художественно разложены на красивом фарфоровом блюде посередине кухонного стола и составляли основную часть Тасиного ужина. Таисия в очередной раз худела. Художественное оформление должно было пробудить аппетит и вызвать у сотрапезников хотя бы эстетическое наслаждение.
Не вызывало. Таисия, тяжко вздохнув, потянулась к блюду и ухватила бледно-зеленый стебель сельдерея.
– Может, стоило все это в салат покрошить? – с сомнением спросила мама, глядя в страдальчески сморщившееся лицо дочери.
– Ага, и сметанкой двадцатипроцентной заправить, и хлебушка свежего ржаного вприкуску, а на завтра плюс триста граммов, – буркнула, страдальчески скривившись, Таисия. – Нет уж! А насчет подруг ты права. Разыщу. А главное, надо выяснить, с кем она встречалась накануне, кто видел ее последней! – загорелась Таисия и, прихватив три морковки и кочерыжку, поспешила к себе.