От полноты чувств, девушка всхлипнула, ускоряя шаг. Озадаченная
сильными эмоциями простой служанки, я уже с интересом ждала
представления. Тем более увидеть животных всегда успеется. А тут
театр…
Вспомнила, когда последний раз ходила на премьеру, случившуюся
еще во времена учебы в университете, и уже с интересом разглядывала
открывающуюся передо мной площадь «Трех Фонтанов».
Людской поток вновь разделился на две ветки и плавно огибал
каменные чаши из голубого гранита, в которых бились, рассеивая
бриллиантовую пыль сотен радуг, десятки водяных струй. И тут не
обошлось без магии. По задумке архитектора с широких краев «чаш»
тонкие, сияющие в лучах солнца водяные нити били в середину,
образуя водяные фигурки прекрасных обнаженных девушек высотой в два
человеческих роста. Магия водяного артефакта заставляла фигурки
двигаться, меняя позы чувственного танца, взмахивая водянисто-
прозрачными руками и изгибая хрустальные тела. Завораживающее
зрелище. Я бы так и глазела, если бы мой персональный буксир не
заставил двигаться дальше, на звуки зазывалы.
Выкрики горластого рекламщика, что терзали уши еще на подходе,
усиленные магией, разлетались по площади и сбивали с ног высотой
децибел. Но болящая голова прошла, едва я за головами рослых
граждан заметила необычный круговой занавес бордовых тонов на
сооруженных наспех театральных подмостках. Круглую арену,
пространство вокруг которой постепенно заполнялось зрителями,
закрывала плотная ткань, за которой готовились актеры. Голубоватое
сияние намекало, что не обошлось без магии, с помощью которой
управлялся занавес. Мирна заработала локтями, пробивая себе путь к
местам с лучшим обзором, о чем сообщила, раздраженно хмыкнув, на
мое возмущение. Вокруг нас сдержано гудели, словно пчелы в улье,
празднично одетые горожане, пересказывая новости, и покорно
уступали дорогу грубоватой девице. В толпе шныряла местная шпана,
промышлявшая поясными кошельками. Я стиснула свой мешок в кулаке,
протискиваясь следом за светлым чепчиком Мирны, мелькавшим впереди.
Как только голос зазывалы стих, местные «театралы» затихли и
уставились в ожидании начала на колыхающиеся кулисы. Голубой свет
мягко вспыхнул, и занавес истаял, явив сцену, на которой магия
иллюзии создала декорации темной спаленки старинного замка,
освещенной единственным узким стрельчатым окном. Грубоватая
каменная отделка стен, прикрытая коврами и гобеленами. Бронзовый
кованый напольный поставец на пять свечей. Массивная кровать из
темного дерева с тяжелым пологом, соседствовала с низким столиком,
с небольшим зеркалом, заставленным девичьими безделушками и
рукодельем, скрашивающими унылые вечера хозяйки. Навевая грусть,
лилась негромкая музыка, нежные и легкие переборы струн на лютне,
которой вторила арфа. Выглядывающая что-то снаружи, стройная
женская фигурка, одетая в темное платье без изысков, замерла у
окна. Лицо скрывала маска и распущенные золотистые волосы, плащом
укрывавшие спину. В нетерпении девушка оттолкнула резной ставень и
распахнула скрипнувшую узкую створку окна. Я с изумлением услышала
бряцание оружия, гортанные крики, смех. Перед самыми окнами
раскинулось ристалище. В небольшом проеме можно было заметить
парочку поединщиков, что отчаянно старались достать друг друга
клинками. Надо сказать, не очень-то умело, даже на мой
непрофессиональный взгляд.