За семь дней до описываемых событий
Слабый огонек огненного факела жутко чадил, слабо освещая
старую, местами обвалившуюся, в пятнах плесени кирпичную кладку
подвала, вспыхивая в каплях воды срывающихся со стен и с гулким
звуком бьющих в камень пола. Этот мерный стук, да тихий стон
прикованного к стене истерзанного мужчины изредка нарушали тишину
заброшенного места. Огонек в единственном факеле затрепетал,
вспыхнул ярче, осветив покрытое ссадинами и синяками лицо
императора Юниана, отзываясь на движение воздуха. Дверь заскрипела
на проржавевших петлях и приоткрылась, пропуская закутанную в плащ
фигуру. Глубокий капюшон скрывал лицо. Послышалось угрожающее
шипение, из-под длинной полы показалась плоская морда варана,
издававшего угрожающее звуки в сторону прикованного мужчины. Ящер
на мгновение замер, оценивая обстановку, высунув язык, вразвалочку
пополз к узнику.
- Малыш, узнал нашего старого знакомого? Хочешь поздороваться?-
издевательским тоном хрипло проговорил вошедший, следя за своим
любимцем.
Ящер остановился в шаге от прикованного так и не пришедшего в
себя императора. Яркие даже в тусклом свете факела глаза довольно
блеснули. Длинный язык несколько раз коснулся голой кожи ног,
виднеющейся в прорехи разодранной одежды. Предостерегающе зашипев,
ящер сделал быстрый выпад, и кривые ядовитые зубы вцепились в
лодыжку, выпуская яд. Мужчина дернулся и слабо застонал, пытаясь
скинуть тварь с ноги. От неожиданности варан выпустил жертву и
раздраженно стеганул хвостом по камню пола.
- Ну-ну, Юни, не дергайся, не зли малыша,- со смешком прокаркал
визитер, не делая попытки помочь бедолаге.- Он всего лишь
приветствует тебя. По-своему. Ты же не против дружелюбия?
Раздраженный слабым отпором ящер, полоснул лапой по ноге,
оставляя четыре глубокие царапины, зубы вновь вцепились в
истерзанную плоть. Мужчина задергался, пытаясь вырвать покрытые
ранами руки из кандалов, прикрепленных к стене. Варан заскользил по
влажному полу, пытаясь удержаться на жертве. Пришедший коротко
рыкнул, из-под полы появился короткий хлыст. Он резко замахнулся,
хлыст коротко пропел свою песню, и глубокая алая полоса прочертила
грудь, пропитывая лохмотья рубашки свежей кровью. Мужчина дернулся,
тяжело поднял безглазое лицо, ставшее одной сплошной раной, пытаясь
разглядеть своего мучителя. Разбитые губы приоткрылись, он издал
слабый хрип. На губах запузырилась кровавая пена.