Мое сокровище…
Рядом с объектом моей охоты пошевелился другой мужчина, не менее важный, не менее привлекательный и такой же манящий, на недолгое время привлекая мое внимание.
Метнув на него взгляд, провела раздвоенным кончиком языка по нижней губе и мягко улыбнулась, скользнув по более стройному, жилистому телу, задержавшись на разметавшихся по темной коже чернильных волосах.
Поддавшись порыву, неуловимо быстро толкнула темного в лоб двумя пальцами, уберегая от пробуждения.
— За тобой я приду позже, mây vesæin. [1]
Оставив на губах эльфа короткий нежный поцелуй, потянулась, отстегивая ставшую тесной, мешающую мантию, мягко скользнувшую к моих ногам и, перешагнув через нее, наклонилась к дракону, ласково проводя по его ступням ладонями. Скользнула вверх-вниз и, опершись коленом о кровать, забралась на его тело, присаживаясь на бедра.
Теплый увитый венами орган мужчины оказался аккурат возле входа в лоно, и я закусила губу, придавливая рвущийся наружу стон вожделения.
Мягко погладив спящего князя по гладкой щеке, взъерошила черные волосы, наклонилась, потерлась носом о подбородок, выдыхая в приоткрытые губы дракона, зовя его душу:
— Филисан…
Его тело подо мной напряглось, черные ресницы затрепетали, и прежде чем раскрылись винного оттенка глаза, сильные руки ухватили за талию, наклоняя еще ближе, теснее, так, что сосочки дразняще скользнули по широкой груди.
Заглянув в глаза с вытянувшимся зрачком, шепнула:
— Ты так и не ответил, Филисан. Не дал свое слово. Так ответь мне сейчас. Ты примешь мою метку?
Глаза дракона расширились, а губы выдохнули вместе со стоном:
— Луноликая…
Под мой тихий смех, он стремительно быстро перевернулся вместе со мной, и я оказалась прижатой его сильным телом, набухшее силой естество уткнулось в складки, и упругая головка всего на несколько сантиметров вошла внутрь.
Блаженно застонав под шипение Филисана, усмехнулась и царапнула грудную клетку в области сердца.
— Сначала ответь. Ты примешь мою метку? Метку Смерти, дракон? Отдашь мне свою душу и тело навеки?
Глаза дракона вспыхнули кроваво-красным огнем, и из его горла вырвался утробный рык:
— Ты моя, луноликая, и я принимаю твою метку. Я весь твой.
Довольно улыбнувшись, окутала нас двоих огнем хаоса, не страшась сжечь в нем смертного, и под болезненный стон мужчины перевернула нас двоих, вновь оказываясь на его бедрах.