– И как я должна это делать? – удивилась
Анька.
– Ручками. Руч-ка-ми, – как маленькой, пояснил Костя.
– Раньше начнешь, раньше закончишь.
– А швабра? – на всякий случай решила уточнить
Анька.
– Какая швабра? Это оттирать надо, – вздохнул парень.
– Давай-давай, не тяни.
Зло глянув на соседа, девушка опустилась на
четвереньки. “Хорошо, хоть додумался перчатки выдать”, – тихонько
бубнила себе поднос, начиная отмывать противные белые пятна. Вода в
ведре быстро стала грязной. Встав, подняла его, чтобы сменить
воду.
– Стоять! – от резкого окрика встала как вкопанная. –
Ты зачем сама ведро схватила? Оно же тяжелое.
Сосед, щеголяя обнаженным торсом, отправился в
ванную. Аня вслед показала язык. Как ни странно, парень не сидел,
сложив ручки, а активно помогал с уборкой.
“Ой-ой, какие мы хозяйственные”, – девушка украдкой
наблюдала за действиями соседа. Он активно намывал окно. Смотреть
было приятно, а общаться – нет.
– Все, я больше не могу, – Аня села на полу, вытерла
подолом футболки лоб, совсем не задумываясь, что задрала ее
практически до груди.
– Еще половина осталась, – Костя оторвался от окна и
посмотрел на соседку.
– Эксплуататор ты. Кстати, полы мыть заставил, но так
и не представился. Зовут то тебя как, сосед? – девушка наконец-то
сообразила, что она упустила.
– Константин, – парень почесал затылок. Неужели и
вправду не представился.
– Костик, значит, – Анька хитро
прищурилась.
– Даже не думай! Никаких прозвищ! – мгновенно
отреагировал парень. – Вон там пятно осталось.
– Может, хватит уже командовать? – разозлилась
Мельникова. – Тут не домыла, там микроскопическое пятнышко... Я
тебе что, уборщица? – отшвырнула тряпку. – Пусть твоя грудастая тут
все отмывает!
– А это тебе за длинный язык, – Костя тоже вспылил. –
Трудотерапия называется! Вам, мажорам, полезно узнать, как живут
простые смертные, – усталость вылилась в раздражение.
– А ты вообще жиголо! – выпалила, и тут же закрыла
рот ладонью, испугавшись. Взгляд Кости стал ледяным, челюсть
закаменела. С неестественно прямой спиной он прошел к входной
двери.
– Пошла вон, – от безжизненного тона, которым была
сказана фраза, Ане стало страшно. Она поняла, что оскорбила его до
глубины души.
– Кость... – но продолжить ей не дали.
– Я сказал – пошла вон. Будет меня тут мажорка,
живущая на папины денежки и гуляющая от жениха по стриптиз-клубам
смешивать с дерьмом, – сказал Костя, продолжая держать дверь
открытой.