Наконец привезли Янкины лекарства. Чуть не сделал курьера заикой, взяв его в захват в удушающий. Дал парню нормальных чаевых, чтобы он забыл об этом «недоразумении».
Белку заставил выпить таблетки. Ей стало легче. Кожа приобрела нормальный цвет, губки стали розовыми и на них играет улыбка, пока котенок гоняет по полу мячик, похожий на погремушку.
— Лен, я дам наличку, — достал с верхней полки шкафа одну из обувных коробок. Это наш последний запас, но отпустить подругу с голым задом я тоже не могу. Терентьева сегодня спасла мне жизнь. — Картой не пользуйся.
— Знаю. — Лена закатила глаза. — Не учи меня, как прятаться, Раевский. Это я умею лучше некоторых.
С пачкой денег отдал ей ключи от квартиры и старого гаража. Там отцовская машина должна стоять. Не уверен, что еще на ходу, но вдруг свершится чудо.
Мы взяли только самое необходимое, чтобы быть максимально мобильными. Кота закрыли в переноске. Янка весь вечер с опаской на меня смотрела. Думала, что я брошу его тут. Был бы один — бросил. Хотя нет. У меня его тогда бы вообще не было. А теперь что? Девчонка, кот. Не хватает только классического американского домика с зеленым газоном и белым заборчиком. Мечта, а не жизнь!
— Спасибо, — белка вдруг коснулась моей руки своими маленькими тонкими пальчиками.
Я не сразу понял, за что удостоился такой чести — целого прикосновения.
— Спасать тебя сейчас моя работа, — улыбнулся.
— Все равно спасибо, — Яна отвернулась.
— Я научу, — шепнул ей на ушко, украдкой кайфуя от того, как она пахнет. — Но никогда не позволю тебе кого-то убить.
Глава 34. Больше не больно
Яна
Лекарства действуют, во мне стали просыпаться чувства. Их словно выключили при помощи потайной кнопки, а теперь легче. Мне кажется, во мне что-то сломалось, но это больше не больно. И моя просьба была не шуткой или детской прихотью. Я не хочу стать для него обузой, неподъемной ношей, которую Лука вынужден за собой таскать. Хочу, как Лена, стать ему помощником, поддержкой. Хочу быть сильной для него и для себя.
— Лука, можно я вытащу котенка из переноски? — спросила мужчину на въезде в аэропорт. Лукас там жалобно мяукает, а мне хочется ощутить в руках теплый живой комочек.
— Пусть сидит пока. За город выйдем, там пересадишь на колени, если захочешь.
Не стала спорить. Если я хочу у него учиться, я должна его слышать.