Это общественное место, надеюсь, мне ничего не сделают… Но наверху есть комнаты, а приватные кабинеты запираются. Только не наверх… только не наверх!
Мы свернули, передо мной открыли дверь, и провожатый остановился, пропуская в темную комнату. Я замешкалась на пороге, заскулила, не желая входить, но Дэн втолкнул меня в темноту и вошел следом.
На диване приватного кабинета сидел незнакомый мужчина.
Как и Эмилю, ему было около сорока. Лицо в мелких морщинах, какое-то рябое. Одет неброско, в черный костюм. Воротник-стойка, застегнутый наглухо, придавал облику немного азиатское впечатление. Страшнее всего в нем были глаза. В зверином взгляде не было ни сострадания, ни интеллекта.
Он скользнул по моему перепуганному лицу, красному платью, задержался на ногах, словно сквозь подол видел, что на мне чулки. Такие страшные глаза бывают у садистов. Я такие уже видела.
У меня онемело тело, казалось, только шевельнусь – и мне конец. Как в тот раз, будут рвать всей стаей.
– Сучка Каца, – странно-издевательским тоном сказал он. – Ты поняла, кто я?
19. Глава 19
Андрей говорил, встреча с Ильей назначена на семь. Только меня почему-то захотели видеть раньше.
– Мне про вас говорили, – чужим голосом ответила я.
Спасительный эффект помог и на этот раз – стресс вызвал заторможенную реакцию.
Илья сложил ладони замком, закрывая подбородок. В полумраке блеснули тусклые полоски колец на пальцах. Надо же, такой суровый мужик, а украшения носит. Необычно. Я смотрела на кольца, потому что боялась смотреть в глаза.
– Смелая, – вдруг сказал он, хотя меня трясло от ужаса и этого нельзя было не заметить. – Дай ей стул.
Дэн поставил позади стул с мягкой спинкой, и я села, плотно сжав ноги.
– Кац сказал, почему оформил на тебя бизнес?
Мужчина смотрел не мигая, словно хотел раздавить, как букашку. Я шкурой чувствовала – он меня ненавидит, хотя не понимала за что. За «украденное» агентство?
– Это отступные, – не стала я лгать. – Мы разводимся… Эмиль мой опекун, про фирму лучше говорить с ним.
Он хищно прищурился и во рту пересохло.
– Ты его шлюха, – сказал он. – Когда шлюха перестает быть нужной, ее продают. Почему с тобой не так?
У меня екнуло сердце. Илья не оскорблял – он резюмировал. Его всерьез интересовало, почему Эмиль не продал меня, когда я наскучила, а развелся и одарил. Ну что же… даже рабынь иногда освобождают.