О, боги, и как меня угораздило попасть на эту работу? Я ведь художница. Сидела бы сейчас где-нибудь в просторной студии, малевала портреты купчих и их откормленных детей, так нет же… Мариша, за что?!
Хэрширонец недоуменно покосился на салфетку: с его-то ростом она бы понадобилась, только если б он вздумал сильно присесть, разведя колени. Я представила эту позу и чуть не начала истерично ржать: похоже, сказывалось скопившееся раздражение. И усталость. Нет, пора поскорее заканчивать этот цирк. Где тут мои инструменты?
- Так, длина… - я, стараясь не сильно кривить губы в гримасе отвращения, взяла ленту для измерения и приложила ее к «объекту». – Сорок шесть исторов.
Рука соседки слева поползла по бедру вперед, но стол ее остановил.
- Обхват, - продолжила я, обматывая «объект» лентой. Мужчина чуть вздрогнул и прерывисто выдохнул. – Похоже, тридцать шесть исторов.
Соседка справа стиснула свою коленку.
- Упругость… - я осторожно, двумя пальчиками, сдавила «объект», - хорошая.
Соседка слева еще активнее заерзала на стуле, теперь уже откровенно покачивая бедрами вперед-назад. И кто додумался пустить суккубов в комиссию? Они ж тут слюнками истекают, бедняжки. Не удивлюсь, если стулья мне отполируют.
- Поверхность, - я, стиснув зубы от отвращения, погладила «объект», - гладкая, с редкими…
Тут пришлось пригнуться влево, благо, реакция у меня хорошая. Хэрширонец кратко мрррыкнул от удовольствия, и тут же испуганно захлопал ресницами, не зная, как скрыть свой конфуз.
- Та-ак, - протянула я, проверяя, чист ли стол, и возвращаясь на место. – Сдерживаться не умеем. Зафиксируйте это в протоколе, коллега.
Но обе коллеги уже почти постанывали, изнывая от жажды. Да поняла я, поняла: он вам понравился. Согласна, парень ничего так, особенно по сравнению с другими кандидатами.
По условиям набора, попасть в гарем мог каждый желающий. Не ограничивался ни рост, ни возраст, ни раса. Среди обязательных требований были только мужской пол и отсутствие болезней. Неудивительно, что на сцене сейчас громоздилось шоу голых уродцев. Этот хэрширонец среди них был едва ли не самый адекватный, пусть и оконфузился под конец. Опять же, очень отзывчивый на ласку, явно чувствительный. Надо его взять, он понравится Маришке. То есть, Ее Величеству Мариэлле Де Туатэв.