- Ну чего ты дерешься? – сказал он. – Все уже, расстегнул.
И он стянул с меня кринолин. Юбка тяжело опала. Ладно, признаю, сама снимала бы куда дольше. Да еще и встать бы для этого пришлось. Но это все равно не повод лазить ко мне под юбку. Пусть даже я в панталонах.
- Корсет-то можно расшнуровать, или опять брыкаться начнешь? – спросил Дэн.
- Расшнуровывай, - разрешила я. Все равно я ношу не внутренние – вместо нижнего белья, а внешние корсеты – те, что поверх платья надеваются для красоты. Дэн умело расшнуровал его (я понадеялась, что дело было в природной ловкости рук, а не в богатом опыте), расстегнул пуговки на платье, и моей спине стало свободно и прохладно. Я расслабилась, но почти сразу снова возмутилась: Дэн сел на меня верхом, умостившись на попе.
- Вот только не говори, что тяжело, - сказал он, принимаясь наглаживать мою спину.
Я хотела было сообщить ему, что он гад и извращенец, но мне вдруг стало так хорошо-хорошо, что я его простила.
- Ты где так научился массаж делать? – лениво пробормотала я, растекаясь по постели.
- Тебе действительно интересно? – уточнил он.
- Уже нет, - ответила я, понимая, что мне уже вообще все равно. Даже если прямо сейчас сюда забежит толпа людей с криком «Пожар!», я попрошу их подождать пару часиков. Мираи была права: Дэнечка, ты бог. А я в раю. Твои драгоценные руки нужно покрывать поцелуями от локтей до кончиков пальцев за такие умения. Я даже готова простить тебе отсутствие штанов и ночное приключение.
Через полчаса блаженства раздался стук в дверь. Кого там еще принесло?
- Госпожа Мериме, вам послание от Ее Величества.
- Подсуньте под дверь, - велела я, не желая не то что вставать, но даже и шевелиться. – Да, и передайте повару, пусть подаст обед мне в комнату. И побольше, я плохо себя чувствую.
Дэн похихикал над моей маленькой ложью и не очень маленькой наглостью. А что, надо же иногда пользоваться своим положением? В конце концов, я же девушка, имею право на капризы время от времени. Вот каким изобретательным делают человека лень и золотые руки массажиста.
Когда принесли обед, Дэн наспех застегнул мое платье и спрятался под одеялом. Я даже вставать не стала, просто указала поваренку, куда поставить поднос, и продолжила изображать медузу на солнцепеке. Поваренок откланялся и ушел, жалостливо окинув меня взглядом: видно, и правда решил, что я больна, раз даже раздеться и лечь в постель не могу нормально. Знал бы он, как мне сейчас хорошо.