Его движения стали неровными, резкими, еще несколько толчков — и
он, застонав, замер, тяжело дыша. Выпустил меня из рук, и я едва не
сползла по стене на подгибающихся коленях.
Что же ты со мной делаешь, зараза этакая?
Он обнял меня, переводя дыхание, я спрятала лицо у него на
груди, чувствуя себя совсем маленькой в таких сильных и надежных
объятьях. Сердце постепенно успокаивалось. Я глубоко вздохнула.
И обнаружила, что стою совершено без ничего, прижимаясь к едва
знакомому — или, наоборот, теперь слишком хорошо знакомому —
мужику, в комнате не слишком натоплено, а босые ноги и вовсе
онемели от холода.
Я дернулась, выворачиваясь. Его руки на миг напряглись, прежде
чем разжать объятья и выпустить. Лорд отвернулся, завозился со
штанами. Я метнулась туда, где на полу все еще валялся пеньюар или
как его тут называют, прыгнула на кровать, закутавшись в него и не
глядя на… мужа, что уж теперь. Милорд муж. Я усмехнулась про себя,
старательно глядя мимо него.
Он тоже не смотрел в мою сторону. Подошел туда, где утром стояли
таз и кувшин, теперь накрытые полотенцем. Я обернулась на плеск
воды.
Муж бросил в меня комок мокрой ткани — я поймала полотенце.
— Приводите себя в порядок и одевайтесь. У нас и без того было
немного времени, а сейчас его и вовсе нет. Мне не… — он досадливо
поморщился. — Теперь придется действительно торопиться.
— Если не хотите опаздывать, может быть, не стоит меня
ждать?
Тем более что я понятия не имею, как обходиться со всем этим
роскошеством, что разложено на постели. Провожусь невесть
сколько.
— Хотите пойти на попятную, миледи? Ваши слова не весомей
дуновения ветра? Хотя чего еще ожидать от женщины?
Я хочу, чтобы ты пошел вместе со своим королем… на охоту, в
берлогу. Глубокую и темную берлогу. Говорить гадости женщине,
которую… с которой только что…
— Впрочем, надо быть глупцом, чтобы всерьез поверить в вашу
покорность.
— Покорность? Вот уж этого вы точно не дождетесь.
— Посмотрим. И не тяните время.
— Я и не тяну. Это же вы решили выразить свою ненависть таким
странным образом, — усмехнулась я. — Да отвернитесь вы,
наконец!
Он дернулся, как от удара. Медленно выдохнул, стиснув зубы.
— Не отвернусь. От вас можно ждать чего угодно, вплоть до ножа в
спину. И перестаньте играть в скромницу, мы оба знаем, что ничего
нового я не увижу.