Так, стоп, а как получилось, что мне не нужно никуда бежать?
Будильника не услышала, что ли? Я рывком села, огляделась.
Это не моя комната! На хрущевскую однушку эти хоромы походили не
больше, чем екатерининский дворец на студенческую общагу. Стены,
увешанные гобеленами, стрельчатые окна с разноцветными витражами,
витые подсвечники тут и там, широченная кровать с балдахином.
Где я? Как я сюда попала? Упиться до невменяемости не могла —
вопреки сложившемуся о хирургах мнению, я почти не пью. И
веществами не балуюсь. В моей профессии важны четко работающие
мозги и безупречная мелкая моторика, так что не до глупостей.
Я сжала пальцами виски, зажмурилась. Так… Смена-дежурство-смена,
дорога домой, переход, удар, темнота, свечи, мужик, супружеский
долг…
Здорово меня, видать, приложило… Я зябко передернула плечами. А
что если это уже даже не глюки, а бред умирающего мозга? Ох ты ж…
Ладно, что теперь. Что бы там ни происходило, повлиять на
происходящее я не могу. Будь что будет.
Я открыла глаза, выпрямив спину. И застыла, уставившись на свои
руки. Которые вовсе не походили на мои.
Мои были с широкими ладонями — сказывались занятия фортепиано в
детстве и многолетние регулярные тренировки на тренажерах, как
пришла после родов фигуру восстанавливать, так и затянуло, с
коротко стриженными ногтями без лака. Едва заметными шелушениями,
от которых не спасали ведра крема и перчатки во время сна. Руки
регулярно оперирующего хирурга.
Те руки, на которые я смотрела сейчас, принадлежали даме, ничего
тяжелее спиц и вышивальной иглы не державшей. Узкие ладони, длинные
тонкие пальцы, белая-белая полупрозрачная кожа, округлые ногти.
Единственное, что роднило их с моими —отсутствие лака.
Узкие запястья. Тонкие предплечья с едва заметным пушком.
Зеркало! Где тут зеркало?
Хотя о чем я? Судя по гобеленам и подсвечникам, зеркала здесь —
штука безумно дорогая и очень редкая. О, вон на столике медный
тазик и кувшин.
Я выплеснула воду в таз, едва дождалась, пока она успокоится.
Медленно вдохнула. Выдохнула. Попыталась унять бьющееся в горле
сердце. Чего я боюсь, в самом деле? Даже если я и страшна как
атомная война, это же бред, так?
Прикусив губу, я наклонилась, вглядываясь в поверхность воды. По
плечам скользнули темно-рыжие кудри, я едва успела их поймать,
чтобы не намокли. Рыжие! Мои были русыми. И девушка, отразившаяся в
воде, лет на двадцать младше и вовсе на меня не похожа. Точеное
личико, аккуратный носик, глазищи на пол-лица. Картинка, а не
девушка. Но не я.