Резко приподнялась и воскликнула:
– Это ложь! Наглая ложь! Как вы смеете?! Я буду жаловаться…
– Да, пожалуйста. Я покажу документ, и все поймут, какая вы истеричка и интриганка, решившая получить квартиру за чужой счет. И да, у вас еще, помню, был кредит, который вы должны выплачивать, если наследник не пожелает простить.
– Нет. Этого не может быть! Вы лжете! – закричала, понимая, что мой мир рушится, что меня втаптывают в ничто. Но я знаю. Знаю! Как же так? Как так? Почему?
Мужчина лениво усмехнулся и проговорил:
– Что хотите, то и говорите. К сведению, там еще говориться про процент, который может лично назначать Дмитрий Андреевич. Так что советую быть доброй и услужливой…
– Я… как же подло! Какой вы…. подонок!
Мужчина мгновенно поднялся и резко проговорил:
– Пошла вон! Еще не хватало, чтобы сопливая содержанка мне тут мораль читала. Ничего, найдешь себе богатого спонсора! С твоей мордочкой с этим проблем не будет, так что успокойся.
– Я…
– Все! Мое время слишком дорого, чтобы тратить его на бесплатного клиента. Сама выйдешь или выкинуть? – ядовито уточнил он, отчего меня затрясло. Посмотрела ему в глаза и процедила:
– Желаю вам счастья. Да, счастья, за то, что так честно поступили со мной и с моим ребенком, – сказала и пошла к двери, стуча каблуками. Взявшись за ручку, повернулась, и, чувствуя слезы, хрипло выдохнула: – Не знаю, зачем вам это, но будьте уверены, что вам все вернется.
– Если только деньги, – засмеялся мужчина. Застегнул свой дорогой пиджак и, между прочим, добавил: – А на таких наивных дурочек как вы, я давно не обращаю внимания.
Сказал с таким пренебрежением, злостью, что мгновенно ощутила ненависть. Как же я сейчас презирала его.
Вышла из кабинета и пошла по коридору. Оказавшись рядом с рабочим столом, где сидел секретарь, высокая темноволосая женщина, имеющая привычку грызть ручки, карандаши и громко пить чай, посмотрела на нее. Вспомнила, что именно она заполняла документы, а значит, точно знает, что было в брачном документе. От моего пристального взгляда, она опустила глаза вниз и повела головой в стороны, тут же отвернувшись.
Еще несколько секунд смотрела на нее, а потом пошла к двери, чувствуя, как меня трясет, а горло сдавливает в удушающем захвате. Не знала, куда и как шла, только помню, что не сдерживала горьких слез.