–
Она просто время тянет, чтобы не опозориться ещё больше, – услышала
я громкий шёпот кого-то из пансионерок.
Я
разозлилась. И вскинула скрипку. Она привычно легла на плечо,
пальцы зажали струну, смычок приласкал первую ноту. Я играла песню,
которую разучила после смерти матери. Учитель музыки единственный,
кто приходил ко мне больше года, не получая никакой оплаты. А потом
его просто не пустили на порог по приказу отчима. Но скрипку мне
оставили.
Когда я опустила смычок, в кабинете повисла
тишина. Я слышала, как затихает последняя нота, руки дрожали, а
сердце стучало в ушах. Я не могла отдышаться, и не могла понять,
что означают взгляды пансионерок.
–
Это было неплохо, леди Амалия. Сказывается отсутствие регулярной
практики, но это поправимо. Я сообщу леди Тамалии о ваших успехах,
– дважды хлопнув в ладоши, произнесла наставница и велела мне
вернуться за парту. Хоть кто-то похвалит меня перед
директрисой!
Я
едва не забыла вернуть скрипку на место, и надо мой снова
посмеялись.
Перед завтраком у нас каждый день был урок
танцев. Балетные па, вальсы и другие танцы, о которых я раньше даже
не слышала. Меня поставили в самый конец малой бальной залы, чтобы
я смотрела, как делают другие, и повторяла за ними. Я была рада,
что моих неуклюжих попыток выполнить «батман-тандю жете» никто не
видит, но стоять позади самых младших леди было
унизительно.
В
конце второй недели я мечтала запереться в спальне и провести все
выходные там, рыдая в подушку и жалея себя. Не так я представляла
свою жизнь в столице, но и отступать было поздно. Куда я поеду? К
отчиму, чтобы тот за выгодную сделку предложил какому-нибудь
старику лишить меня девичества? Лучше сотню раз выставить себя
дурой здесь!
Только эти мысли заставляли меня каждый день
выходить из комнаты и спускаться в столовую. Стиснув зубы, я снова
и снова путала вилки и ножи под укоризненными взглядами наставниц и
аккомпанемент смешков пансионерок. На занятиях больше меня не
спрашивали, но уделять время мне одной наставницы не могли, а я не
понимала и половины уроков. И всё больше паниковала.
Из-за постоянных замечаний наставниц надо
мной то и дело хихикали в классе, а после занятий я была настолько
уставшей, что сил на прогулки по территории с другими пансионерками
просто не оставалось. Я падала на кровать, плакала, вспоминая, как
в очередной раз опростоволосилась, и пыталась самостоятельно читать
учебники – но ничего толком не понимала. Быть может, со мной что-то
не так?