Потратив десять минут на спасение "имущества", линкор зорким
глазом огляделся по сторонам и приметил две скорлупки, мчащиеся во
весь опор, в сторону светила.
Шевельнув стволами и понимая, что калибр в пятьдесят метров, для
стрельбы по двум истребителям это как-то слишком жирно, линкор
выпустил два десятка "полумесяцев", а чуть подумав – еще десяток,
видимо, для "верности".
Или, возможно, к тому времени уже успели опросить членов экипажа
"конвоира"?
- Мишт, ты чего?
- "Долбанный пушистик"! – Мишт рычал и плевался ядом в микрофон.
– Опять этот экспериментальный "хренатрон" накрылся!
Плат вздохнул.
"Хренатроном" они, не сговариваясь, называли между собой
маленький приборчик, позволяющий их истребителям делать
"прыжок".
Основанный на странной теории, он работал и жил собственной
жизнью, отключаясь в тот самый момент, когда был жизненно
необходим.
Самое обидное во всей этой ситуации было то, что уйти в прыжок
было можно. Только вот выжить пилоту, при этой неисправности –
нельзя.
- Давай, уходи. – Принял решение Мишт, разворачивая истребитель
навстречу спешащим "полумесяцам". – Я их задержу!
- Идиот. – Услышан он в ответ, насмешливый голос напарника. –
Давай, выбирайся наружу, я подхвачу!
- Куда? На загривок? – Мишт огрызнулся и принялся с хрустом
разминать шею и плечи.
- В бомболюк. – Ответ Плата зажег в глазах Мишта легкий огонек
надежды. – Сейчас, ракеты скину, а тебя подхвачу.
- Нас кастрируют, за утерю совсекретного оборудования! –
Напомнил напарнику глубину их проблемного существования, Мишт. –
Надо…
- Надо, надо… Открывай, кабину и вываливай, молча.
Над истребителем Мишта замерла машина напарника.
Открыла отсек и выставила наружу все шесть тяжелых ракет, что
оставались неиспользованными, после их скоротечного боя с кораблями
сопровождения.
Мишт, попрощался с верной коняшкой, отстегнулся от
пилот-ложемента, плавно взмыл к открытым створкам люка и дико
заорал, от избытка чувств и прилившего к одному месту,
адреналина.
Плат дернулся, опуская истребитель ниже, "заглатывая" напарника
и закрывая люк.
- Ты чего орешь?!
- Красотень-то какая! – Мишт расслабился в темноте отсека. –
Звезды, что фонарики Ка-Рами, светят в небесах над нами и
качают…
- Мишт! – Вздохнул Плат тихо и спокойно. – Заткнись, а? Ну не
люблю я поэзию, не люблю, понимаешь?