— Не стоит, — как-то резко отрезал
он, на что удивленно вскинула бровь. — Тут ведь как получается: ты
же не знаешь, кто это сделал? — спросил он, продолжая
хмуриться.
— Да, — едва слышно прошептала в
ответ, уже прекрасно представляя, на что он намекает. Вот только я
не хотела верить, что к этому причастен дед. — Но вы же не
думаете?..
— Карина, мы с тобой далеко не дети,
и ты должна понимать, что у твоего деда нет наследников, поскольку
ты отказалась возвращаться в стаю, — ответил неторопливо он. — Я,
конечно, не могу быть уверен, но на его месте поступил точно
также.
— То есть? Похитили бы внука? —
шокированно, с нотками боли спросила.
— Послушай. Наш мир жесток, в чем ты
уже успела убедиться, а порой даже ужасен. Но поверь, альфа пойдет
на все, чтобы его стая процветала. И похищение детей у родителей —
это не самое страшное, — спокойно проговорил он, в то время, как
мое сердце обливалось кровью от осознания того, что не знаю, где
находится стая деда. Я даже и не думала, что когда-то мне может
понадобиться подобная информация.
— Вы можете сказать, как мне с ним
связаться или где искать? — севшим голосом поинтересовалась.
— Даже если ты с ним встретишься, то
неужели думаешь, что он признается в похищении и отдаст тебе
сына?
— Если это правда... — сказала, на
мгновение запинаясь. — Если это дед похитил Максимку, то я останусь
в стае, лишь бы быть рядом с сыном, — с отчаянными нотками в голосе
ответила, вскинув подбородок. Знаю, что сейчас не до гордости, но
иначе никак...
— Послушай, мой тебе совет: обратись
к Артуру, все же твой сын — часть их стаи. Он сделает все, чтобы
отыскать его, поскольку тоже имеет полное право на него, — сказал
он, поглаживая бороду.
— Он вам не мебель, чтобы его делить!
Он ребенок! Всего лишь маленький мальчик, который понятия не имеет,
что от него хотят! — не выдержав, воскликнула, чувствуя, как по
щекам вновь потекли слезы.
— Сама виновата! — бросил раздраженно
он. — Ты прекрасно видела, во что вляпалась, и когда производила на
свет потомство, прекрасно понимала, что жизни нормальной у вас не
будет. Так чего сейчас слезы лить?
— Вы чудовище!
— Да, и ты одна из нас, — как-то
гадко сказал он.
Смотря на старика, я понимала слова
мужчины, что назвался моим отцом. Он был прав: эти твари не умеют
чувствовать, любить или сопереживать; они умеют только ненавидеть.
А самое ужасное, я являюсь частью этого страшного мира.